— Какой парень?! — воскликнула она, слегка склонив голову набок. Глаза у нее сузились, точь-в-точь как у меня пять минут назад. — Если это шутка, то неудачная. О чем ты говоришь?
— Один из тех хэндлеров из Клуба. Только что был здесь. Но сразу же слинял, когда я встал, чтобы спросить, что ему надо. А потом пришла ты.
— Откуда ты знаешь, что это был хэндлер? — прошептала Лиза. Лицо ее слегка покраснело, и я понял, что она разозлилась.
— Белый кожаный прикид. Типа рабочая одежда. А кроме того, я его узнал.
— Ты уверен?
— Лиза, он был в униформе хэндлера, — ответил я. — И скажи, пожалуйста, какой дурак будет выступать в белых кожаных штанах и сапогах, если у него нет блестящей ковбойской рубахи в тон? Я заметил его еще на яхте, когда плыл в Клуб. Нет, здесь двух мнений быть не может: это один и тот же парень.
Официант поставил перед ней две половинки грейпфрута на серебряной тарелке со льдом. Она посмотрела на грейпфрут, а потом снова подняла на меня глаза.
— Он был там, следил за мной. И хотел, чтобы я знал об этом. Но очевидно…
— Сволочи поганые… — выдохнула Лиза, а потом, поднявшись, подозвала официанта: — Где у вас тут телефон?
Я последовал за ней в нишу, где стоял телефонный аппарат. Она бросила в щель пару четвертаков.
— Возвращайся за стол, — попросила Лиза. — Я буду через минуту.
Но я даже не двинулся с места.
— Ну пожалуйста, — сказала она. — Я вернусь через минуту.
Я попятился к нашему залитому солнцем столику, не сводя с нее глаз.
Она с кем-то беседовала, прикрывая рукой микрофон. Я слышал ее резкий, пронзительный голос — и все. Наконец она положила трубку и быстрым шагом направилась ко мне.
— Будь добр, заплати по счету. Мы переезжаем в другой отель, — бросила она и, не оглядываясь, направилась к выходу.
Я поймал ее за руки и привлек к себе.
— Зачем нам переезжать в другой отель?
У меня было абсолютно пусто в голове, но похмелье как рукой сняло. Я поцеловал ее в щеку, затем — в лоб, чувствуя, как она постепенно расслабляется.
— Потому что не хочу этой чертовой слежки! — воскликнула Лиза, попытавшись высвободиться.
Я понял, что она расстроена даже больше, чем казалось на первый взгляд.
— Какая разница? — мягко спросил я, а затем обнял ее и стал настойчиво подталкивать к столу. — Ну давай же! Позавтракай со мной. Я не привык бегать от людей. Ну что они нам сделают? Хочу сказать, что они могут нам сделать? Подумай хорошенько. Не хочу уезжать отсюда. Это наше место.
Она подняла на меня глаза, и мне на секунду почудилось, что все было именно так, как я и мечтал. Но это была такая непростая мечта, что я уже и сам не понимал, что к чему. Я снова поцеловал ее, заметив, что сад постепенно заполняется посетителями и мы привлекаем всеобщее внимание. Я еще подумал: может, им просто приятно смотреть на прелестную молодую женщину и мужчину, целующего ее с таким видом, словно ему плевать на весь мир, кроме нее?
Она села за столик и закрыла лицо руками. А я просто сидел и смотрел на нее, попыхивая сигаретой. Затем я все же решил проверить, не вернулся ли хэндлер или кто-то другой вместо него. Но никого не заметил.
— И что, это в порядке вещей? Такие вылазки. Они что, ходят за нами и следят, чтобы я не сорвался? — спросил я, уже заранее зная ответ.
Такие вот фортели — туда и обратно — не позволяют новым рабам. Такое можно позволить только тем, кто в Клубе уже давно, кто знает правила и уж точно ничего не выкинет. Она немножко поторопилась со мной. Вот и все дела.
Но было что-то странное в выражении ее лица, во взгляде ее потемневших глаз.
— Нет, не в порядке вещей, — ответила она так тихо, что я с трудом ее расслышал.
— Тогда почему они это делают?
— Потому. То, что я сделала, тоже не в порядке вещей.
По правде говоря, еще никто и никогда такого не вытворял.
Я даже онемел от неожиданности, переваривая услышанное. Сердце колотилось как сумасшедшее. Я нервно затянулся сигаретой.
— Хмм…
— Еще никто и никогда не забирал раба из Клуба, — повторила она.
Я даже не нашелся что сказать.
Лиза замерла, обхватив себя руками, словно сильно замерзла. Она не смотрела на меня, она вообще ни на кого не смотрела.
— Не думаю, что кому-нибудь еще удалось бы такое провернуть, — наконец произнесла она. — Если, конечно, тебя это интересует. — Ее голос звучал бесстрастно, губы изогнулись в горькой усмешке. — Полагаю, что я единственная, кто мог провернуть такое. — Она посмотрела на меня из-под полуопущенных век. — Вызвать самолет, погрузить туда твой багаж, взять тебя на борт.
Я в ярости раздавил окурок в пепельнице, но промолчал.
— Они узнали, что ты уехал, только в три утра. Ты ведь был закреплен за мной. А я исчезла. И никто не мог тебя найти. Я улетела на самолете с каким-то мужчиной. Кто был тем мужчиной? Я посылала за твоим багажом. Им понадобилось всего несколько часов, чтобы понять, что к чему. Затем они начали обзванивать все отели Нового Орлеана. И нашли нас около шести утра. Ты, может, и не помнишь, что кто-то звонил.
— Помню, — отозвался я, тем самым как бы говоря, что помню все, как и свои слова о том, что люблю ее.
Я поднял на нее глаза. Она действительно была на грани срыва. На первый взгляд, она даже не дрожала, но я знал: внутри ее всю трясет. Она уставилась на еду, будто на что-то страшное. Но точно так же она смотрела и на стол, и на обвивавший крыльцо дикий виноград.
— Почему ты это сделала? — спросил я.
Она не ответила, а просто сидела и смотрела куда-то мимо меня. Видно было, что она вся напряжена. Неожиданно в глазах ее заблестели слезы, и она тихо проронила:
— Потому что хотела этого.
Нижняя губа у нее предательски задрожала, она скомкала салфетку и прижала к носу.
— Просто потому что хотела этого, — выдавила она сквозь слезы.
Мне будто дали под дых. Ужасно было видеть ее в таком состоянии. Все произошло чертовски неожиданно: вот она сидит с напряженным лицом — и вот уже слезы градом струятся у нее по щекам, губы дрожат, щека дергается.
— Пошли! Давай вернемся в отель, где мы сможем побыть наедине, — предложил я, махнув официанту, чтобы тот принес счет.
— Нет-нет. Подожди минутку, — попросила она.
Лиза вытерла слезы, высморкалась и положила салфетку на колени.
Я терпеливо ждал. Я знал, что мне надо дотронуться до нее, обнять ее, и нее же я не мог этого сделать из-за того, что кругом было слишком много народу. Я чувствовал себя полным идиотом.
— Я хочу, чтобы ты кое-что понял, — начала она.
