И мне снова захотелось надраться, но я не стал, так как не желал растрачивать понапрасну бесценные мгновения. Сегодня мы с ней обязательно сделаем что-нибудь необыкновенное, если, конечно, к тому времени, когда я вернусь, она не начнет паковать чемоданы.
Я предупредил официанта о возможном приходе Лизы и велел проводить ее к моему столику. Затем жадно съел два яйца «бенедикт», умял две порции ветчины и выпил три бутылки пива «Миллер», тем самым полностью избавившись от похмелья, а затем, расположившись поудобнее, поставил перед собой кофейник горячего кофе и начал пролистывать свежие номера журналов «Эсквайр», «Плейбой», «Вэнити фэр», «Тайм» и «Ньюсуик».
В мире творился все тот же бардак, поскольку со времени моего отъезда еще и недели не прошло.
Итак, вышли два новых фильма, которые я, к сожалению, еще не успел посмотреть. «Тайм» в статье о писателях-геях в Сан-Франциско поместил три моих фотографии. Хорошо. В Сальвадоре все еще орудуют эскадроны смерти, и, конечно, война в Никарагуа, морпехи в Бейруте и так далее и тому подобное.
Отложив журналы в сторону, я принялся за кофе. В открытом саду при ресторане было как-то удивительно спокойно, и я попытался трезво обдумать события прошлой ночи. Но не смог. Я был совершенно иррационально влюблен, доволен жизнью, и меня не покидало ощущение безграничного счастья. Я вдруг понял, что просто обязан поднять трубку, набрать номер отца в Сономе и сказать ему: «Пап, ни за что не догадаешься: я нашел девушку своей мечты». И в жизни не догадаешься где. Вот смеху-то было бы!
Но я уже начал потихоньку возвращаться на грешную землю.
Что она сама думает обо всем этом? А что, если, приехав обратно в Клуб, она просто нажмет на кнопку, вызовет Дэниела и скажет: «Забирай его. Я с ним закончила. Отдай какому-нибудь другому инструктору» или «Я пришлю за ним через пару недель». И конечно, она именно так сделает, если захочет, а может быть, она уже сто раз проделывала такое, когда вывозила рабов из Клуба.
Может быть, я для нее словно библиотечная книга: прочел — и сдал обратно.
Нет, об этом даже думать не стоит. Она ни за что так не поступит! Да и зачем об этом думать, когда мы здесь и она вся моя. И следуя ее же словам: зачем думать о Венеции, когда ты в Новом Орлеане? Но мне приходилось об этом думать, и более того, я вспомнил, как попросит ее сделать мне больно, снова почувствовав возбуждение и радость бытия.
Мне тут же захотелось поскорее вернуться к ней. Но что-то тревожило меня, не давало покоя. Это был тот телефонный звонок и то, как она сказала «Ну и что ты мне сделаешь? Арестуешь?!» Я был уверен, что она именно так и сказала. И что все это значит? Я пытался уговорить себя, будто она слегка напилась и вышла из себя. Но все же что бы это могло значить?
Имелась и другая вероятность, грандиозная вероятность того, что, забрав меня из Клуба, она грубо нарушила правила, а теперь они искали нас.
Но это слишком уж притянуто за уши, слишком красиво, слишком уж романтично. Так как если она действительно это сделала, ну… Нет, невозможно. Это просто абсурдно. Она ведь леди-босс. «Это тяжелая работа, вот так приезжать и уезжать… Я пойму, если ты еще не готов для этого». И с чего бы тогда она — эксперт в области секса — так разозлилась?!
Нет, конечно, в ней, как и в любом ученом, жил поэт, но в первую очередь она все же была ученым и хорошо знала, что делает. Она просто забыла отметиться… Это наверняка насчет ее административных обязанностей. И поэтому ей позвонили в шесть часов утра?!
Такой ход мыслей ужасно меня расстроил. Я налил себе еще кофе и, дав официанту пять долларов, попросил его принести пачку «Парламента 100». Мне хотелось закурить еще прошлой ночью, когда мы шли, обнявшись, по Гарден-Дистрикту, и никакого Клуба, а только мы вдвоем.
Я сидел и ждал, когда официант принесет сигареты, и тут вдруг меня что-то насторожило. Там, где кончался сад, у выхода на Бурбон-стрит, я увидел кого-то, кого я точно знал, и этот кто-то наблюдал за мной. Он смотрел прямо на меня и лаже не подумал отвернуться, когда я поймал его взгляд. Я тут же сообразил, что на нем белые кожаные штаны и белые кожаные сапоги. Одет точь-в-точь как хэндлер из Клуба. На самом деле он и не мог быть никем иным. Более того, я узнал этого парня. Хорошо запомнил его. Это был тот самый привлекательный молодой блондин с морским загаром, что приветствовал меня в Сан-Франциско и сказал: «До свидания, Эллиот» на борту яхты.
Но сейчас, в отличие от тех двух раз, он почему-то не улыбался, а просто стоял, прислонившись к стене, и, не мигая, смотрел на меня, причем в этом его спокойствии и неподвижности было нечто зловещее, так же как и в самом факте его присутствия в данном конкретном месте.
У меня по спине пробежал холодок, а потом я вдруг почувствовал, что во мне закипает гнев. Эллиот, держи себя в руках! Здесь ведь существуют два варианта. Так ведь? Может, это просто обычное наблюдение, необходимое, когда раба вывозят за пределы Клуба. Или она все же грубо нарушила правила. И они пришли за нами?!
От злости у меня сузились глаза, и я весь напрягся. Какого черта вы собираетесь делать ?! Арестуете меня? Раздавив в пепельнице сигарету, я медленно встал и направился к блондину с яхты. Ему это явно не понравилось. Он отошел подальше, приняв безразличный вид, а потом, резко развернувшись, пошел прочь.
Когда я высунул нос на улицу, его уже и след простыл. Постояв пару минут, я заглянул в мужской туалет рядом с входом, но и там его не оказалось.
Тут в ресторан вошла Лиза. Официант проводил ее к моему столику, и она, слегка обеспокоенная, осталась стоять, явно поджидая меня.
Лиза так прелестно выглядела, что я тут же забыл обо всем на свете. На ней было белое платье из тонкого хлопка с воротником-хомутом, отделанным рюшами, и с длинными, широкими сверху и схваченными у запястья рукавами. Наряд этот дополняла белая соломенная шляпа, которую она держала за ленты. Когда Лиза меня увидела, лицо ее сразу просветлело, и она вдруг стала похожа на юную девушку.
Она подошла ко мне, обвила мою шею руками, словно ей было плевать на окружающих, и поцеловала меня.
Волосы ее, слегка влажные после мытья, пахли духами. В этом белом платье она казалась такой свежей и невинной… И я вдруг понял, что не слишком-то хорошо скрываю свои чувства. Она обняла меня и повела к столу.
— Ну, что нового в мире? — поинтересовалась Лиза, отодвинув в сторону журналы и удивленно уставившись на фотоаппарат.
— Да, знаю, знаю, что не смогу взять это с собой, — сказал я. — Отдам какому-нибудь прохожему или хорошенькой студенточке в аэропорту.
Мило улыбнувшись в ответ, Лиза подозвала официанта и заказала грейпфрут и кофе.
— Что случилось? — неожиданно спросила она. — У тебя расстроенный вид.
— Да ничего, просто тот парень, которого ты послала следить за мной. Хэндлер. Застал меня врасплох. Я почему-то всегда считал, что они должны быть менее приметными и более спокойными, — ответил я, бросив на нее испытующий взгляд.
