Кэролайн уставилась на опекуна: нет, в такое просто невозможно поверить! Но неимоверным усилием воли сдержав взрыв ярости, она сухо объявила:
— Мне ничего не известно относительно условий моего брака или необходимости вашего согласия. Собственно говоря, до того, как встретить мистера Дункана, я вообще не собиралась выходить замуж. Мне хотелось бы посмотреть завещание отца.
— Конечно, мисс Деруэнт-Джонс. — На этот раз он не прибавил эпитета “дорогая”, что само по себе уже было приятно Кэролайн. — Однако вряд ли юная леди поймет его содержание. Юридические термины весьма сложны для женского ума.
— Придется на этот случай призвать на помощь свое остроумие и хорошенько отточить его, сэр. — Ффолкс взглянул на нее так, будто готов залепить ей пощечину. Это доставило неимоверное удовольствие Кэролайн, поскольку та, со своей стороны, не прочь была воткнуть ему нож между ребер.
— Могу я прочесть эту часть завещания прямо сейчас, сэр?
— К несчастью, завещание вашего отца осталось в моей конторе, в Лондоне. Потребуется время, чтобы написать моему клерку и переслать документ сюда, в Ханимид Мэнор.
— Понятно, — пролепетала Кэролайн, испугавшись, что и в самом деле слишком хорошо все понимает.
— Короче говоря, ваш отец требовал, чтобы я одобрил каждого соискателя вашей руки, мисс Деруэнт-Джонс. Если же я не посчитаю жениха достойной партией, придется выполнять обязанности опекуна до тех пор, пока вам не исполнится двадцать пять или пока вы не найдете молодого человека, которого я признаю подходящим и достойным вас мужем.
— Прекрасно, сэр, вы вынуждаете меня признаться еще в одной неудачной шутке. Мистера Дункана не существует. И вообще нет такого мужчины, за которого я захотела бы выйти замуж. Так что, сэр, завтра мне исполняется девятнадцать, я вступаю в права наследства, и вы больше не станете изображать кнут, постоянно свистящий над моей головой.
— Я так и думал, — пробормотал мистер Ффолкс, И Кэролайн поняла, что чертов опекун перехитрил ее, солгав относительно условий в завещании отца. Но Ффолкс тут же миролюбиво улыбнулся и протянул к ней руки ладонями вверх.
— Нам не следует быть врагами, дорогая. По правде говоря, я так восхищался вами с тех пор, как вы выросли и стали прелестной молодой женщиной. Сын мой без ума от вас. И вы действительно с завтрашнего дня становитесь богатой невестой. Однако так же верно и то, что я остаюсь вашим попечителем до тех пор, пока вы не найдете мужа.
— А каковы обязанности попечителя по сравнению с опекунскими?
— Как попечитель, я должен советовать вам, куда вложить деньги, следить за всеми юридическими процедурами, куплей и продажей имущества, выделять вам достаточное содержание для удовлетворения всех ваших нужд, следить за вашим благосостоянием. Я был двоюродным братом вашего отца, мисс Деруэнт-Джонс. Он доверил мне заботу о вас и вашем будущем. Рад, что мистера Дункана не существует. Вас всю жизнь защищали, оберегали от джентльменов, которые могли бы воспользоваться вашей невинностью. Я буду продолжать защищать вас и дальше, мисс Деруэнт-Джонс.
Точно так же, как он защитил ее, послав в Академию Чадли для Молодых Леди, в Ноттингеме, откуда Кэролайн удалось сбежать всего три года назад. Она до сих пор была уверена, что в монастыре менее душно и мертвяще, чем в академии, в стенах которой эхом отдавался любой шепот. Девушка смертельно скучала в обществе хихикающих девчонок, которых ничего не интересовало, кроме ямочек на щеках учителя танцев. А преподавательницы! Они неуклонно и очень терпеливо старались сделать каждую девочку похожей на ее подруг и превратить всех в одинаковых механических кукол: глупеньких, но очаровательных и во всем покорных мужчинам. Такие куколки потом великолепно умеют притворяться, будто слушают мужей, пока мозги окончательно не перестанут работать; они вышивают всю жизнь, до последних дней, а потом благополучно отправляются на тот свет, оставив после себя соответствующее количество отпрысков.
В ужасе от подобной перспективы сообразительная Кэролайн, когда ей исполнилось шестнадцать, “слегла” с чем-то вроде чумы, насмерть испугав несгибаемую директрису. Та быстренько отослала “заболевшую” ученицу в Ханимид Мэнор, под крылышко дорогой миссис Тейлстроп. А дома пятна и гноящиеся язвы, искусно нанесенные на тело и лицо краской из ореховой коры, смешанной с густой серой глиной и размятыми дубовыми листьями, были немедленно смыты.
— Да, — продолжал мистер Ффолкс, — я буду по-прежнему вашим наставником. Возможно, вам и дальше захочется оставаться в Ханимид Мэнор, мисс Деруэнт-Джонс. Ведь Оуэн так любит сельскую местность.
— Сомневаюсь, мистер Ффолкс. Очень сомневаюсь.
— В том, что Оуэну нравится деревня? Ну, конечно, это правда.
Кэролайн, ничего не ответив, повернулась и пошла в дом. Завтра она будет орать на него, сколько душе угодно, а потом прикажет убираться вон с ее собственности.
Но судьба рассудила иначе.
Час спустя Морна, верхняя горничная, схватила Кэролайн за рукав, приложила палец к губам и прошипела ей на ухо;
— Пойдемте, мисс, быстрее, быстрее.
Кэролайн помчалась за Мерной по длинному коридору первого этажа к маленькому кабинету, втиснутому в самую глубь дома. В эту довольно уродливую комнату Кэролайн не любила заходить, поскольку она напоминала девушке о слишком многих поколениях мужчин, становившихся с годами скучными и нудными и проводивших слишком много времени в этом кабинете в размышлениях и переживаниях и, несомненно, мучившихся при этом подагрой. Дверь оказалась чуть приоткрытой. И тут Кэролайн услышала голос Оуэна, ясный и отчетливый:
— Пожалуйста, выслушай меня, отец. Понятно, ты хочешь, чтобы я женился на ней. И давно мечтаешь об этом, но, пожалуйста, послушай! Кэролайн не такая уж простая и покорная девушка. Она упряма. Привыкла поступать так, как ей хочется. Она не питает ко мне неприязни, но считает дураком. И никогда не согласится выйти за меня замуж. Я уже тысячу раз повторял тебе. И ничто не изменит ее решения.
— Да, — сказал наконец мистер Ффолкс. — Ты действительно все испортил, хуже некуда, Оуэн.
Кэролайн замерла на месте и приложилась ухом к щели.
— Но не могу же я насиловать ее! — капризно и раздраженно, словно избалованный ребенок, каким всегда казался в присутствии отца, проныл Оуэн, — А почему нет, черт возьми?! Наступило оглушающее молчание. Наконец Оуэн медленно выговорил:
— Она очень сильна. Ты достаточно хорошо знаешь ее. Кэролайн пытается пока только шуткой выходить из любого положения, но в определенных обстоятельствах будет сопротивляться, и мне придется причинить ей боль, даже связать, чтобы выполнить твое желание.
— И?
— И что, сэр? Я даже не представляю, как смогу сделать это.
— Хочешь объяснить, что мой сын не способен выполнить свою мужскую обязанность?
— Но это страшный риск.
— Ты разочаровал меня, Оуэн. С другой стороны, ты, конечно, прав. Она испорченная высокомерная стерва, заносчивая и злая, которая должна понять, где ее место и кто здесь хозяин. Она не доверяет ни тебе, ни мне. Жаль, конечно, но дело, видимо, безнадежное.
