Наблюдение за сабами, появляющимися из земли, заставило меня заинтересоваться, как все устроено там у них внизу. Одно дело копать грязь понемножку, как делает большинство муравьев при строительстве гнезда, и совершенно другое – пробираться сквозь почву за едой день за днем. Люди редко передвигаются сквозь землю: трещины и расщелины, подходящие нашему размеру и способу передвижения, редки. Но для существа размером с муравья почва предоставляет довольно много возможностей. Часто почва наполовину состоит из пор, которые происходят от неполного совпадения частиц разного размера, от больших до мелких, от песка до ила и глины. Органика может сцементировать эти частицы в грязевые комья, или почвенные агрегаты, с расщелинами или пустотами между соседними агрегатами. Все это предоставляет бесконечное число проходов для сабов, а если одна из пор или пустот оказывается слишком тесной, чтобы в нее пролезть, они могут ее расширить.
Особенно благодатны для подземных рейдеров трещины, образующиеся при высыхании земли, а также макропоры, возникающие из-за биологических и физических воздействий: растворения минералов, роющих червей и гниющих корней. Обычно такие ходы более протяженны, чем поры или пустоты, хотя рейдерам все равно нужно убирать мусор, чтобы содержать их в чистоте. Во время таких раскопок частицы почвы проталкивают от рабочего к рабочему под их телами, как люди, передающие ведра по цепочке
[198]. Это впервые отметил у южноамериканских муравьев-кочевников натуралист XIX века Генри Уолтер Бейтс:
Прорывая многочисленные шахты, чтобы добраться до своей добычи, маленькие Eciton разбиваются, по-видимому, на отряды: одна группа роет, другая уносит частицы земли. Когда шахты становятся довольно глубокими, роющим отрядам приходится вылезать наверх по стенкам всякий раз, когда нужно выбросить наружу земляной катышек, но работу им облегчают товарищи, стоящие у входа в шахту и освобождающие их от ноши, унося частицы – с явным предвидением, которое совершенно потрясло меня, – на расстояние от края норы, достаточное для того, чтобы частицы не скатывались обратно. Таким образом, представляется, будто всю работу выполняет разумное объединение множества ревностных маленьких созданий; но четкого разделения труда у них все-таки не было, потому что некоторые из тех, за чьим поведением я наблюдал, одно время носили катышки, другие копали землю, а вскоре все вместе принялись перетаскивать добычу
[199]
[200].
Сидя возле помойной раковины, жарясь на полуденном солнце, я размышлял над наблюдениями Бейтса. Азиатский laevigatus Стефани гнездился в соединенных между собой камерах под землей, с одной самкой и более чем тремястами тысячами рабочих. Я представлял ее муравьев, выбегающих из этих камер по фуражировочным дорогам, напоминающим туннели метро, набитые пешеходами, и думал, как они направляли свои рейды под землей: это ведь невозможно непосредственно наблюдать. В моем воображении маленький рабочий проталкивался в трещину в стене туннеля, а за ним следовали остальные. Начиная с этого, колонны рабочих скоро пролезали в поры почвы и там расходились. Глядя вблизи на одну из колонн, я увидел, что муравьи спихивают в сторону или удаляют предметы со своего пути, создавая дорогу через пористую субстанцию. Дойдя до трещины, они вспугнули дождевого червя и погнали его впереди себя. (Хотя обитающие на поверхности муравьи-кочевники заслужили свое тривиальное название – погонщики – за свое пастушеское поведение, все же нет причин считать, что то же самое не случается у видов, выходящих в рейды под землей.) Червяк заполз в лабиринт пустых каналов от корней. Муравьи загнали его в тупик, очень похоже на то, как rubellus заставляли древоточцев забираться на стебельки до тех пор, пока дальше не было куда лезть. До сих пор их усилия сосредоточивались на продвижении, и мелкие рабочие расчистили коридор в ширину, рассчитанную только на себя. Пока часть из них обездвиживала червя, остальные пошли обратно по рейдовой тропе, расширяя ее, чтобы дать место более крупным рабочим, которых мобилизуют для помощи в убое добычи.
Если закрепить обваливающиеся своды, такой проход будет доступен для последующего использования. Из-за постоянных рейдов муравьев laevigatus часто посещаемые области в конце концов заполняются их туннелями, «пока не станут похожими на швейцарский сыр», как сказала мне Стефани. Расчищая заброшенные проходы во время случайных рейдов, подземные муравьи-кочевники создают приятное жилое пространство – частные владения под землей – для своей будущей добычи.
Муравьи, и не только кочевники, ежедневно строят туннели, обустраивая свои гнезда, и они тоже могут собирать «доморощенную» еду. В детстве у меня была муравьиная ферма с рабочими и куколками лесного муравья Formica. Земля, которую я им насыпал для рытья, содержала и добычу. Однажды я заметил червя, просунувшегося сквозь почву и заползшего в одну из муравьиных галерей. Муравьи обычно выходили на поверхность, чтобы съесть крошки моего ужина, брошенные сверху на ферму, но они также могли поймать червя и употребить его, не покидая своих покоев. Я подозреваю, что такое случается все время, даже с видами, ищущими еду на поверхности.
Как рейдерство под землей сравнить с рейдерством на поверхности? Способность подземных муравьев-кочевников устраивать роевые рейды в трех измерениях чрезвычайно усиливает их перспективы найти добычу, хотя постоянная необходимость выкапывать рейдовые проходы может замедлять поиск. Но, поскольку кочевники часто берут дичь крупнее себя, сабы вряд ли теряют то, что выследили. Их жертва, особенно их более крупная жертва, вряд ли найдет путь к спасению, которым не могли бы последовать муравьи.
Муравьи-кочевники вроде rubellus заметны при роевых рейдах на поверхности, но это не мешает им обыскивать и подземелья тоже. Рейдеры шарят в каждом закутке, иногда добывая дождевых червей, и, как выяснили мы с Каспаром, они также спускаются под землю, чтобы разгромить огромные гнезда термитов, глубоко погруженные под термитники. Даже тропа, идущая от рейда к гнезду, может быть заменена альтернативными подземными ходами. Первый раз, когда я сел понаблюдать за тропой rubellus, все муравьи куда-то исчезли к тому времени, как я поднял глаза от своих заметок. Затем я заметил, что они минуют преграду, входя и выходя из дырочек в земле по обе стороны от меня. Мое вмешательство запустило муравьев в патрулирование, и они нашли уже существующий туннель, который теперь служил альтернативным маршрутом, чтобы обойти меня. Какой подлый сверхорганизм!
