— Ах, кажется, они находятся к западу от этих холмов! — воскликнула она, поворачиваясь на этот раз к Марку и улыбаясь ему.
— Откуда такая осведомленность, Дукесса? — спросил Марк.
— По-моему, неплохо что-то знать. Знания никогда не бывают лишними, — вмешался Тревор. — Редкий муж может возразить против этого.
— О, это еще не все, что я знаю! Если бы мы смогли выбрать время, я бы показала вам самое дикое, забытое, но самое очаровательное местечко в йоркширских долинах — Мюке. Оно напоминает предгорья Шотландии.
— Мюке? Какое удивительное название! — отозвался Тревор.
Она вдруг поняла, что поддерживает бессмысленный диалог с Тревором лишь для того, чтобы хоть чуть-чуть позлить Марка. Дукесса была удивлена и даже разочарована его сдержанностью. Будь они вдвоем и заведи она с ним такую беседу, он бы уже раз десять обругал ее пустышкой. Но сейчас он морщился, как от безвкусицы, оставаясь при этом невозмутимым и молчаливым. Она проглотила комок в горле. Ревновал он ее или ей это только показалось?
День был теплым, хотя небо хмурилось и обещал пойти дождь. Дукессе хотелось верить, что погода не помешает их прогулке.
— Итак, — сказала она Тревору, швырнувшему всего один пенни прислуге-мальчишке, проворно подхватившему их лошадей, когда они спешились, — мне уже ясно, что Марк, несмотря на имя, воспринимает вас теперь с уважением, как настоящего мужчину.
Тревор рассмеялся, поглядывая в сторону Марка.
— Пожалуй, его восхитила моя способность управляться с Клэнси, поэтому он и забыл о моем неудачном имени, не так ли, кузен?
— Клэнси, — отозвался Марк, — совершенно невозможный жеребец. Очевидно, таким же должен быть и его наездник. Тревор снова рассмеялся.
— Марк всегда говорит то, что думает, — сказала Дукесса.
— Это просто счастье, что он не является одним из подручных дипломатов у нашего лорда Кэстельри, в противном случае Англия уже перессорилась бы с целым миром, — отозвался Тревор.
Ее чистый, звонкий, мягкий смех заставил зажечься возбуждением глаза Тревора. Марк неодобрительно посматривал на них.
— Он уже успел рассказать о сокровищах Уиндемов? — спросил вдруг Тревор.
— Нет. А что это такое? Умоляю, расскажите мне!
— Глупые басни, — ответил Марк. — Если бы Тревор и в самом деле верил в существование какого-то фамильного сокровища, вряд ли он стал бы распространяться об этом.
— Да, согласен. Но это очень интересная сказка, и моя мать верит в нее. Ты тоже должна узнать об этом, Дукесса. — И он начал рассказывать о драгоценностях, относящихся ко времени Генриха VIII, точнее, к тому отрезку времени, когда он был женат на Анне Болейн — невероятной, неиссякаемой, по его словам, шлюхе… — Не знаю, верил ли мой отец на самом деле в существование сокровища, спрятанного в каком-то тайнике Чейза, — говорил Тревор, — но он знал огромное количество любопытных анекдотов о времени Генриха VIII. Благодаря всем этим басням мы и находимся сейчас в Ривзе. Моя мать надеется, что здесь, в одном из маленьких антикварных магазинчиков, мы сможем отыскать ключ к тайне. Магазинчик принадлежит Леонардо Боргесу. Наши отцы были друзьями с детства. Они долгое время вели интенсивную переписку. Отец считал, что мистер Боргес знает о многих любопытных вещах, особенно по части местных достопримечательностей и истории. Недавно он написал моей матери, что откопал нечто интересное, касающееся сокровищ Уиндемов. Возможно, сейчас в этой маленькой антикварной лавчонке нам удастся напасть на след фамильного достояния. Что скажешь на это, Дукесса? Тебе уже немного интересно?
— Невероятно интересно! — воскликнула она и снова рассмеялась. Сквозь собственный смех она услышала, как Марк пробормотал под нос: “Кретинка, полная идиотка”.
— Но послушайте, Тревор, — сказала Дукесса, — вряд ли ваша мама будет довольна тем, что вы посвятили нас в эту тайну.
— Все это чепуха, — ответил Тревор, пожимая плечами. — Не думаю, что сокровища существуют. Марк абсолютно прав в своем неверии. Ничего, Дукесса, надеюсь, скоро эти игры будут закончены. Я должен уговорить свою мать как можно скорее отправиться в Лондон. Но прежде необходимо убедить ее, что все возможности исчерпаны и здесь нет и следов каких-то сокровищ. Полагаю, ты уже имела счастье столкнуться с ее упрямым характером.
— Но даже если здесь и есть что-либо, то при чем тут твоя мать? Сокровище должно принадлежать Марку.
— Возможно, она придерживается другого мнения на этот счет, не знаю. Но если бы ей стало известно, что я выдал секрет вам, то она, без сомнения, захотела бы воткнуть нож мне в глотку. Полагаю, она намерена втайне, однажды в полночь при лунном свете, откопать это сокровище, а потом сбежать с ним.
— Я обязательно расскажу ей обо всем, как только мы вернемся. Увидеть нож в твоей глотке было бы неплохо, — пробормотал Марк.
— Не принимай близко к сердцу его слова, Тревор. Он просто неудачно шутит. Мы ничего не скажем твоей маме, ей и в голову не придет, что мы напали на след ее, то есть нашего, сокровища. Но скажи, что обо всем этом думает Урсула?
Тревор послал ей какой-то странный взгляд.
— Урсула всего лишь девочка.
— Разумеется, и никто не собирается оспаривать того. Но все же, что она думает об этом загадочном сокровище?
— Я не знаю.
— Должна вам заметить, дорогой кузен, что у женщин тоже есть мозги и воображение. Они могут догадываться о таких вещах, которые вам и не снились.
— Да… — ответил Тревор каким-то сдавленным голосом.
— Дукесса права, — вмешался Марк, — женские таланты иногда могут привести мужчину в полное изумление. — Он вдруг заметил спокойный, самодовольный взгляд Дукессы, обращенный одновременно на него и Тревора. “Не слишком ли она уверена в себе? — подумал он. — Похоже, она уже не прочь флиртовать с любым, кто только пожелает доставить ей это удовольствие”.
Тревор хмуро посматривал на Марка. К магазинчику они приближались в молчании.
* * *
Мистер Боргес явно был удивлен, встречая вместо одного троих гостей. Его удивление еще более возросло после того, как они представились. Он быстро пропустил их в помещение и опустил шторы на окнах, погрузив всех в полумрак.
— Вряд ли вы поверите во все это, — говорил он, с воодушевлением пожимая руку Тревора в приветствии.
— Очень может быть, — ответил Тревор, улыбаясь. Леонардо Боргес был очень крепким мужчиной с бычьей шеей и абсолютно лысый.
— Очень рад вашему визиту, мистер Уиндем, и вашему, милорд. Мне приходилось встречать предыдущего графа Чейза. Вашу очаровательную жену я вижу впервые. Очень, очень приятно! Ее сиятельство, вне всяких сомнений, прекрасна… У меня нет слов! Но, мистер Уиндем, позвольте выразить вам мое соболезнование в связи со смертью вашего отца, мне писала о ней миссис Уиндем.
