— Варя может помочь с продажей и покупкой, — осенило Любу. — Она работает в агентстве по недвижимости.
— Правда? — Предложение Свете понравилось. — Это здорово. Я потом все расскажу и документы подготовлю.
— Честно говоря, мне давно хочется из этого агентства уйти и работать самостоятельно.
— Возьмите меня! — загорелась Света. — Вам ведь нужен помощник? Квартиры показывать, справки брать. Я это могу! И по телефону всем мой голос нравится. В общем, я готова пахать двадцать четыре часа в сутки. Даже не надо будет по утрам бегать. Когда начнем?
— Вот это темпы! — поразилась Варя. — Вы точно подходите для нашей работы. А я — человек нерешительный, долго собираюсь. Ну давайте, — она подумала, — для начала найдем помещение. Надо же где-то оформлять договоры, людей принимать, брать задаток. Причем нужен не какой-нибудь закуток, а чистое помещение, с неброским, но приятным дизайном… Люди обращают на это внимание. Придется купить оргтехнику, сейф.
— Понимаю. Сначала вкладываешь деньги, потом они окупаются.
— Если дело успешно пойдет…
— А если нет?
— Тогда вы замучаетесь продавать бэушную оргтехнику с сейфом, — влезла в деловой разговор Люба. — Не знаю, как вы, а я устала сидеть на одном месте. Может, прогуляемся? Хотя бы вокруг дома?
— У меня ведь баня готова! — хлопнула себя по лбу Света. — Чуть не забыла! Баня у меня шикарная, венички березовые, сама делала! Сейчас полотенца вам принесу. — И она упорхнула в дом.
— Я балдею, — сказала Люба. — У нее еще и баня. После шампанского в самый раз.
— Ой, ладно, много ли мы выпили…
Баня во дворе представляла собой небольшую избушку, срубленную из кругляка. Они разделись в чистеньком, с домоткаными половиками, предбаннике, где стояли две скамейки и маленький столик. Света завела их в парилку, брызнула на раскаленные камни водой, в которую, судя по разлившемуся запаху, добавила настойку эвкалипта, приготовила березовые веники и скомандовала:
— Ложитесь!
Она хлестала их так, что Варя взмолилась:
— Не могу больше!
— Для меня баня — лучший отдых, — сказала Света, проведя напоследок вениками по спинам подруг. — Но одна париться не очень люблю. Мне всегда не хватает банного общения. Оно меня больше, чем веники, расслабляет и успокаивает… Поболтаешь, чайку попьешь. Жалко будет с банькой расставаться…
— Говорят, в следующем веке мужчины вообще нужны не будут, — размечталась Люба, намазывая себя бальзамами, которые в большом количестве стояли у Светы в предбаннике. — Зачатие станут производить искусственным путем.
— И сколько проблем исчезнет! — Свете перспектива будущего понравилась. — Когда я сегодня вижу независимых и самодостаточных женщин, то страшно им завидую! Хочу такой же стать. Но понимаю, что вряд ли смогу. Характер другой. Ну что, еще по заходу? — Света кивнула в сторону парилки.
— Я — пас! — отказалась Варя, которая еще не отдышалась от первого раза.
— Пойдем, — Люба была не против. — Только такую жару не устраивай больше.
Они зашли в парилку, а Варя прилегла на широкую скамейку и подумала о том, сколько труда и любви было вложено в этот дом, в эту баню. Наверное, здесь собирались жить долго, принимать сына с невесткой и внуками, устраивать по выходным пикники… Но все по какой-то причине разрушилось. Из дома ушли тепло и согласие. Он выставляется на продажу, как любая другая уже не нужная вещь. И сможет ли он ожить, когда окажется в руках других людей?
Глава двадцать вторая
Бабушке лучше было ничего не рассказывать. От неприятных новостей у нее начинало болеть сердце, она ойкала, капала корвалол и без конца спрашивала подробности.
Но если от нее всё скрывали — было еще хуже. Она надувалась, обижалась, намекала, что никому не нужна, делала несчастное лицо, твердила, что понимает: какой от нее теперь толк, только зря небо коптит.
С появлением новостей бабушка оживала и, хотя жаловалась на усиленное сердцебиение, демонстративно показывала, как переживает и хочет помочь. Она словно обретала смысл существования, регулярно звонила, читала заметки в газетах на нужную тему, вспоминала примеры знакомых, живших в разные времена и на разных территориях, и таким образом чувствовала себя активным членом общества, участвуя в жизни родных и близких.
Кроме того, бабушке было просто необходимо рассказывать о своих трудностях и проблемах. Она отвлекалась на них и переставала изводить Варю многочисленными историями о том, как заботливы другие внуки, как они с утра до вечера готовят и убирают в квартирах своих бабушек, практически ежедневно делают там ремонт, возят в Макдоналдс и каждые пять минут интересуются здоровьем. У Вари создалось впечатление, что все эти внуки, во-первых, нигде не работают, а во-вторых, не имеют собственных семей и своего дома. Иначе трудно объяснить, когда они все успевают. Варина бабушка жила на другом конце Москвы, переезжать куда-то поближе отказывалась, в гости к внучке ходить не любила, тем более жить вместе не собиралась. Старое дерево, говорила она, нельзя пересаживать.
Она была слишком независимой. К тому же бабушке категорически не нравилось, как что-то делают другие. Варя, например, неправильно убиралась, не так готовила, надевала на себя не те вещи, покупала продукты, которые можно было найти и лучше и дешевле. Бабушка никому ничего не доверяла. Только она — одна-единственная — знала во всем толк.
— Ты совсем про меня забыла! — выговорила бабушка Варе, когда та выгружала на кухне пакеты. — А это зачем привезла? — показала она на йогурты. — Я их не люблю. И куда мне так много? Сколько раз говорила: не трать зря деньги! А это хорошо, — она увидела очередной номер газеты «Спид-инфо». — Я прошлую от корки до корки прочитала. Жуткий разврат, но как интересно!
Она любовно отложила газету на холодильник, потом быстренько включила газ и поставила греть грибной супчик, который специально сварила к приходу внучки.
— Да я есть не хочу, — попыталась отказаться Варя.
— Немножко, — бабушка сделала вид, что заставлять не собирается. — Ты последнее время совсем исхудала, посмотри, на кого стала похожа… Я сейчас…
Она сходила в комнату, сменила старый халат на нарядный и принесла свой слуховой аппарат, который носить не любила, но без него не могла вести с Варей душещипательные разговоры.
— Думала я о твоем гаденыше. — С тех пор, как бабушка узнала о недостойном поведении Сереги, по-другому она его не называла. — И о своем первом муже вспоминала. — Она налила Варе огромную тарелку супа и села рядом, подперев желтыми кулачками подбородок. — Он ведь под Москвой работал, а домой приезжал на выходные. И вот один раз его нет, второй… Как-то оттуда его сослуживец заявился и говорит: чего ему домой торопиться, ему и там весело, компания у них, пьянки-гулянки, вот деньги просил тебе передать. И дает мне его зарплату. Я как швырнула этому знакомому деньги обратно, сказала: не возьму, вези назад! Он глаза вытаращил: почему? А потому, говорю, что ни он мне в таком случае не нужен, ни его зарплата! Знакомый уехал восвояси, а муж на следующий же день прямо на работу ко мне заявился: что случилось? Я сказала: развод! Ну он объяснил, что сплетни это, от зависти.
