Зато вскоре пришла и вовсе убийственная весть: Полина ждет ребенка!
Дальше сидеть, лить слезы и пить таблетки было нельзя. Требовалось действовать, и как можно скорее. Женя приехала в общежитие без предупреждения, застав Полину врасплох. «Лодочника», к счастью, дома не оказалось. Женя начала разговор с дочерью издалека, плавно приблизившись к главной теме — беременности.
— Не понимаю, — спокойно отреагировала Полина. — Разве ты не хочешь стать бабушкой?
Это были ее первые и единственные слова за все время их разговора. «Лодочник» не терял времени даром: он обрел абсолютную власть над Полиной, заглотил ее всю своей крокодильей пастью. По сути, украл у Жени дочь. Весь разговор Полина просидела с каменным лицом, не реагируя на явное отчаяние матери, которая пыталась склонить ее к аборту.
Когда из посольства сообщили, что документы на выезд в Германию наконец готовы, Женя опять бросилась к дочери. Теперь предстоящая эмиграция казалась ей тем спасительным кругом, который вытащит Полину из объятий ненавистного «лодочника».
— Я никуда не поеду, — объявила уже изрядно пополневшая Поля.
— Квартиру я продаю. — Женя хорошо подготовилась. — Тебе негде будет жить. И не на что.
— Мы поедем к свекрови и свекру.
— Хорошо, — стиснув зубы, согласилась Женя. — Как хочешь.
И стала готовиться к отъезду, прерываясь на рыдания и думы о неблагодарной дочери, ради которой в основном и затевалась вся история с эмиграцией — ради ее будущего, ради ее благополучия. Ведь именно в Полине заключался смысл Жениной жизни. Теперь на месте их дружеских, искренних отношений, которыми Женя так гордилась и считала неподвластными любым ситуациям, осталось пепелище.
— А если ребенок будет похож на «лодочника»? — плакалась она Варе в жилетку. — Я же не смогу его любить!
Но ровно через три недели Полина вернулась от свекрови и свекра, живших в доме-развалюхе у Черного моря, и объявила матери, что едет в Германию вместе с ней. Что случилось там, в родовом гнезде гражданского мужа, — толком выяснить не удалось. Видимо, шалаш «лодочника» мало соответствовал представлениям Полины о рае…
Дожив до тридцати девяти лет, Женя вообще не подозревала о том, что в ее жилах течет арийская кровь. Правда, ее папа иногда намекал на свое непростое происхождение, но жил он в другой семье, виделись они крайне редко. И вдруг однажды отец позвонил дочери из больницы, куда попал с инфарктом, и попросил приехать для серьезного разговора. Женя испугалась. Она подумала, что он чувствует близкий конец и хочет с ней проститься.
С гостинцами и наклеенной на лице широкой улыбкой она явилась в больницу. Отец был оживлен, бодр и явно шел на поправку. Хитро прищурившись, он сказал:
— Я тут долго думал и решил, что тебе пора узнать историю нашей семьи.
Из длинного и весьма путаного рассказа выяснилось, что в далеком детстве папа был гражданином Германии, а его мать — Женина бабушка, которую она и в глаза не видела, — настоящая немка, вышедшая замуж за русского. Сложные перипетии военного времени раскидали семью по всему свету. Папа же был трудным подростком, которого романтические устремления потянули в Россию. Но на границе его поймали, судили и именно тогда отобрали единственный документ, который у него был, — немецкий паспорт. Выйдя из тюрьмы, папа уже по всем анкетам проходил как русский. А распространяться о том, что это не так, он не рисковал — боялся снова угодить за решетку.
Такие грандиозные факты биографии Женя не могла оставить просто семейной легендой. В один прекрасный день она созрела для того, чтобы обратиться в немецкое посольство и оставить там заявление с просьбой признать ее, дочь Полину и отца гражданами исторической родины. Процесс затянулся — ждать решения пришлось больше двух лет. Но что удивительно — гражданство папы подтвердилось, несмотря на минимум документов. И в один прекрасный день чиновник немецкого посольства выдал им заветные паспорта.
За это время Женя очень сдружилась с отцом и узнала, что второй своей семьей он очень недоволен, именно жена довела его до инфаркта, и отец просто мечтает уехать от всех куда-нибудь подальше. В свои семьдесят четыре года он еще отлично выглядел и планировал в Германии найти наконец свою настоящую половину.
Сама Женя имела высокий социальный статус — она была главным бухгалтером большого банка. Но уверенности в том, что банк не разорится и не закроется, у нее не было. Она вообще боялась завтрашнего дня. А рассчитывать Женя могла только на себя, поскольку с мужем развелась, когда Полинке исполнилось всего полгодика.
Мысль о том, что однажды она окажется без работы, что ее заменят кем-нибудь более молодым и амбициозным, не давала ей покоя. Основания для беспокойства были: управляющий банком постоянно демонстрировал ей свое недовольство. Если признаться честно, то Жене тоже давно все надоело и ее просто тошнило от собственного кабинета, знакомого здания, одних и тех же лиц и обязанностей.
Но главное — она мечтала о счастливой и безбедной жизни для своей выросшей дочери.
У Жени был любовник. Но он с самого начала не казался ей тем человеком, с которым она хотела бы провести остаток жизни. Жене он был нужен для того, чтобы подавлять чувство одиночества. Иногда они вместе куда-нибудь ходили, иногда он оставался ночевать. Никаких страстей ни у Жени к нему, ни у него к Жене не наблюдалось. К тому же любовник трудился в госучреждении, получал маленькую зарплату, на всем экономил и особыми талантами не блистал. Если у него возникала какая-либо проблема, то он долго доводил своим нытьем Женю, а потом делал так, как она ему говорила. Понятно, что на такого мужчину положиться было нельзя ни в чем. Так что мечты о месте на земле, где человек защищен и обеспечен, у Жени с ее папой совпали.
…Связь прервалась. Но Варя от телефона не отошла — она знала, что Женька обязательно перезвонит снова. Во-первых, она обожала долго болтать с Варей, поскольку на чужбине не нашла столь родственной души. Во-вторых, Женя пользовалась дешевыми телефонными каналами.
Повторный звонок не заставил себя ждать.
— Сели обедать, — щебетала Женя, — и не поймем, чего нам на столе не хватает? Я борщ сварила… И вдруг поняли — шампанского! Мы за ним во Францию ездим. Это ведь рядом, к тому же шампанское там значительно дешевле.
— Вот видишь, — сказала Варя, — у тебя и на шампанское хватает.
— Жить можно по-разному, — философски заметила Женя.
«Ну да, — подумала Варя, — это точно. Только вряд ли нашему гражданину, переехавшему из Германии в Россию, выделили бы социальную помощь, на которую можно кататься в соседнюю страну за шампанским».
У Жени не было в Германии ни родных, ни знакомых. Поэтому, прибыв из Москвы в аэропорт Франкфурта, она подошла к первому попавшемуся на глаза полицейскому и с помощью папы, который немного помнил немецкий, заявила иностранному стражу порядка, что они прибыли из России, являются гражданами Германии и что у них нет жилья, работы и денег.
