Света была уверена, что революция на кладбищах никому не нужна. Наверное, Петюня все-таки не окончательно отошел от своих политических увлечений.
— Скажи, — спросила она, — почему ты перестал заниматься политикой?
— А-а… — отмахнулся тот.
— Говорят, власть — самый сладкий наркотик?
— Потому там и боятся талантливых людей. Их просто выживают, — Петюня дернул головой и сменил неприятную для него тему. — Я собираюсь создать свой журнал. Сейчас этим занимаюсь. Будешь моим коммерческим директором?
— Но я никогда…
— Все нормально, — великодушно прервал Свету Петюня. — Когда-нибудь ведь надо начинать.
Им принесли счет, а Петюня отвлекся, стал собирать свои бумаги в папку. Света посмотрела на сумму, достала кошелек. Петюня к счету так и не проявил ни малейшего интереса. Свете вдруг стало неприятно. Она была сторонницей равноправия, но предпочитала, чтобы мужчина брал денежные расходы на себя. Или, на худой конец, платил половину. Она снова заглянула в счет. Одна минеральная вода «Перье», которую пил Петюня, стоила сто двадцать рублей. Не деньги, конечно, но у Светы началась теперь новая жизнь и ей предстояло научиться экономить.
— С тебя, — твердо сказала она, — двести семьдесят рублей.
Петюня удивленно посмотрел на нее, но деньги выложил, не оставив, впрочем, ни рубля чаевых.
Попрощавшись с ним и проводив его взглядом, Света достала его публикации на темы секса и брезгливо выбросила их в ближайшую урну. Нет, ее бывший однокурсник совсем не изменился, а его лысина не придала ему ни мудрости, ни основательности. И никакой он не Петр. Как был Петюней — так им и остался.
Но он о Светиных выводах не догадывался, а потому никак не унимался в благородном порыве помочь старинной подруге. Петюня без конца звонил, предлагая все новые и новые проекты. На телевидении ему отказали, но это только усилило его активность. Где-то в глубине души Света им даже восторгалась. А когда он рассказал ей о своих сложных взаимоотношениях с первой женой, которая несколько лет назад ушла от него, потому что он стал ей не нужен, и о предстоящем разрыве со второй, которая завела себе молодого любовника, Свету пронзила жалость. Уж ей ли не знать, что чувствует человек в такие моменты! Она сама только-только начала приходить в себя от удара, который нанес ей муж. Свете хотелось всему миру рассказать о той несправедливости, что случилась в ее семье. Она звонила бывшим подругам, знакомым в поисках внимания и сочувствия и в какой-то момент вдруг ясно поняла, как всем надоела, как от нее хотят поскорее избавиться и торопятся повесить трубку. Только один человек — Люба, пострадавшая, между прочим, от Светиной семьи, спокойно выслушала ее, постаралась успокоить и вообще вела себя по-человечески. И кстати, настояла на том, чтобы заплатить за себя в ресторане.
Света теперь понимала, какое жуткое впечатление должна была произвести на Любу: истеричная, неадекватно ведущая себя женщина, наверное, чем-то похожая на Петюню. Но тогда она ничего не могла с собой поделать — таким способом прорывались ее отчаяние и безысходность. Ее переполняла ненависть — к мужу и сыну, которыми она жила и которые полностью исковеркали ее жизнь.
Сейчас, когда оба они обитали в неизвестных ей местах и дома не появлялись, Света стала думать о том, что ее материнский долг — спасти сына. Она увлеклась специальной литературой и сходила на консультацию в крупную наркологическую клинику. Пусть процент излечившихся небольшой, но почему Вова не может попасть в их число? Света с интересом обнаружила, что дети самых известных и уважаемых людей тоже нередко впадают в наркологическую зависимость. А в той клинике, куда она ездила, ей намекнули, что у них существуют даже ВИП-палаты для особо привилегированных клиентов.
Сегодня Света собиралась съездить в один монастырь, куда по доброй воле стекались наркоманы и жили там, пытаясь избавиться от своей болезни. Она уже стояла в дверях, когда зазвонил телефон, и пришлось вернуться, поднять трубку.
— Как дела? — Это опять был Петюня — как всегда полный энтузиазма. — До сих пор не работаешь? — В его интонациях появилось что-то особое. — А я тут стал главным редактором журнала! Дел невпроворот! Работаю уже неделю. Издание новое, я пока тут в единственном экземпляре. Мне срочно люди нужны, набираю штат. Ты не могла бы сейчас ко мне подъехать? Все расскажу при встрече.
— А зарплата? — неуверенно спросила Света.
— Тебе — тысяча долларов, — великодушно пообещал Петюня.
Света записала адрес. Надо ехать. Она звонила в столько мест, пытаясь отыскать себе какую-нибудь достойную работу, но нигде ей не предлагали таких денег. Это шанс! И кажется, она все-таки ошиблась в Петюне, мысленно вычеркнув его за бестолковые прожекты из списка серьезных людей, на которых можно положиться.
Его новая работа находилась недалеко — всего пять остановок на метро. Она не сразу нашла нужный дом — он затерялся во дворе, среди высоких многоэтажек, неказистый, напоминающий детский сад. Но в подъезде ее остановил охранник, и они долго разбирались, куда же направляется Света — название журнала она забыла спросить.
Редакция занимала всего одну комнату, но она была большой, современно отделанной и обставленной новой мебелью. Перед двумя компьютерами сидели мужчина и женщина, поднявшие головы, когда Света вошла. «Наверное, подчиненные», — подумала она и вежливо поздоровалась. Петюня тоже сидел за столом, но почему-то без компьютера, а перед ним лежала знакомая по прежней встрече кожаная папка с бумагами.
— Пришла? — У Петюни был очень сосредоточенный вид. — Выйдем. — И, поднявшись со своего места, он почти вытолкнул Свету в коридор.
Она рассчитывала на теплый прием, на то, что ее угостят чаем или кофе, а параллельно последует неспешное обсуждение ее будущих обязанностей — все-таки она не уборщицей пришла наниматься, а в руководящий состав. Ее надежды не оправдались, но Света отнеслась к действиям Петюни с пониманием: своими разговорами они могли отвлечь подчиненных от работы.
На лестничной площадке, где висела табличка «Для курящих», новоявленный редактор остановился и закурил.
— Так как ты? Согласна? — нервно спросил он без всяких вступлений.
— Я не поняла, — Света две недели назад бросила курить, ее тянуло начать снова, и она еле сдерживалась, чтобы не попросить сигарету, — в качестве кого ты меня приглашаешь?
— Моего заместителя! — выдохнул дым Петюня. — Я зашиваюсь! Так что будешь моей правой рукой.
— А конкретно? Что я должна делать?
— Все! — Петюня снова выпустил струю дыма, и его глазки забегали по сторонам, будто проверяя, не подслушивает ли кто их задушевный разговор. — Тут строят против меня козни. Сегодня взяли и отобрали компьютер.
— Почему? — Света почувствовала себя неуютно.
— Завидуют.
— Чему?
— Моей успешности, — самодовольно заявил Петюня. — Я здесь неделю работаю, а уже столько идей предложил.
