— А ты знаешь, что любая страсть через три года проходит? — вмешалась Люба, подавившая в себе обиду, нанесенную дочерью. — Потом бы ты прозрела, рассмотрела Вову и ужаснулась. Твой отец все-таки прав. Вова — несамостоятельный, избалованный, не способный ни одного решения принять!
— Раньше ты его хвалила, — с сарказмом заметила Инна.
— Просто вставала на твою сторону. Пыталась понять, что ты в нем нашла. Хотела тебе счастья. А лично мне он никогда не нравился.
— Знаете что, — взяла инициативу в свои руки Варя, — давайте выпьем что-нибудь и съедим. Это очень помогает при стрессе. На себе испытала. Хотите, я сюда все принесу?
— Да что мы, до кухни не дойдем? — Люба поднялась с дивана. — Инусик, ты с нами?
— Сейчас, — буркнула та.
Телефонный звонок заставил всех вздрогнуть.
— Это Вова! — крикнула Инна и бросилась отвечать.
Люба с Варей напряглись. С лица Инны медленно сползло появившееся секунду назад оживление, смешанное с остатками надежды.
— Папа, — сказала она и передала трубку Любе.
— Я все отменил, — отрапортовал Геннадий. — Этот козел, видимо, предупредил своих гостей — никто с его стороны не пришел, собрались только наши. Мы хотим найти его и набить ему морду.
— Совсем с ума сошел?! Выбрось эти мысли из головы! И срочно приезжай домой!
— Не волнуйся, — сказал Геннадий. — Я должен ребят угостить. — И он отключился.
— Мало мне неприятностей, — прокомментировала Люба. — Сейчас они там напьются и поедут Вову искать. Чем это может кончиться?
— А откуда они узнают, где он? — встрепенулась Инна.
— Вот одна надежда, что Вова хорошо спрятался.
— Я с ними поеду, — решительно заявила Инна. — Хочу посмотреть ему в глаза.
— Господи! Да успеешь еще! — попыталась остановить дочь Люба.
Но Инна уже стаскивала с себя платье, переодеваясь в джинсы и свитер. Варя с Любой не успели оглянуться, как она умчалась на подмогу отцу и его «ребятам».
— Пусть делают что хотят, — устало махнула рукой Люба. — Ну ты представь: я же во всем виновата! Конечно, я хотела, чтобы все по-человечески было! И потом — Инне уже двадцать четыре! Вспомни: у нас в это время дети были. Инна такая разборчивая! А тут наконец влюбилась. Я так радовалась, даже на Вовиных родителей плюнула. Куда бы они, между нами говоря, делись? Все могло наладиться. И вот…
— Главное, чтобы у Инки комплексы сейчас не развились. Хотя в ее возрасте все намного легче переносится. Вспомни, много мы страдали, когда со своими парнями расставались?
— А я сочувствую молодым, — Люба открыла новую бутылку вина. — Все время надо выбирать, утверждаться… Когда я в институте училась, мне все таким скучным казалось. Вроде где-то жизнь бьет ключом, а я за конспектами прозябаю. На полном серьезе хотела куда-нибудь на комсомольскую стройку поехать. Вот и сидела бы там сейчас в бараке, наслаждалась романтикой. Хорошо, мама грудью встала, не пустила. Да и Генка уже появился, любовь началась…
— Когда ты смотрела в замочную скважину, я анекдот вспомнила, — алкоголь поднял Варе настроение. — Муж поехал в командировку и поручил сыну присматривать за матерью. Возвращается и спрашивает: «Ну как? Кто-нибудь к маме приходил?» «Все нормально, — отвечает сын. — Приходил дядя Вася. Они закрылись с мамой в комнате, а я стал смотреть в замочную скважину. Сначала они чай пили. А потом дядя Вася снял брюки, повесил их на дверную ручку, и мне стало не видно». «Ну вот, — почесал голову отец, — опять полная неясность!» Прямо как у нас сейчас. Сплошная неясность!..
Стресс они снимали на кухне до поздней ночи, пока не вернулись возбужденные Геннадий с Инной и не сообщили, что Вову им отыскать не удалось.
— Ну ничего, — сжала кулачки Инна. — Ему это так просто с рук не сойдет!
— Брак для мужчин, — торжественно изрек Геннадий, — это цена, которую они платят за секс. А секс — цена, которую женщины платят за брак.
— Ты, пап, совсем, что ли? — добродушно спросила Инна.
— Все-таки напился, — миролюбиво посмотрела на мужа Люба.
Через пять минут Геннадий спал в кресле перед включенным телевизором.
Глава вторая
— Какое унижение! Бедная Любашка! С ее самолюбием объяснять всем, что со свадьбы дочери сбежал жених! Как я ее понимаю! Сама из-за Полины на транквилизаторах сидела. Ты же помнишь!
Женя звонила Варе из Германии, из курортного городка Баден-Баден, где уже два года жила как полноценная гражданка. Она вспомнила сейчас о том лете, которое оставило в ее жизни неизгладимый след.
Началось все это еще в Москве с того, что Женька решила отправить свою любимую дочь Полину отдохнуть на Черное море (потом она долго кляла тот день, когда подобная мысль возникла у нее в голове!). Полина только что закончила институт, и они со дня на день ждали известий из немецкого посольства. Женька хотела прибыть на новое место жительства в достойном виде и села на очередную диету — острый супчик, который варился из капусты, лука и сладкого перца. Рецепт гарантировал «сброс» девяти килограммов веса. Полина же своим присутствием мешала достигать результата — она беззастенчиво готовила себе нормальную еду, чем постоянно соблазняла мать. Так что ее отъезд на Черное море обеим был, что называется, на руку.
Через две недели Полина вернулась, и сразу стало ясно, что там с ней что-то случилось. Она закрывалась в своей комнате, никуда не ходила и с отстраненным лицом сутками слушала музыку. А еще дней через десять к ним пожаловал молодой человек — абориген с Черного моря, с восьмиклассным образованием, без профессии, работающий во время курортных сезонов лодочником. Однажды в его шлюпке случайно оказалась разомлевшая от солнца Полина, и стрела Амура мгновенно пронзила обоих.
К ужасу Женьки, «лодочник» мало напоминал мачо, зато сильно смахивал на крокодила, поймавшего в свою пасть наивную Полину и не собиравшегося легкую добычу отпускать.
Женя пыталась образумить дочь, объяснить, что «лодочник» ей не пара, что он даже ростом ниже ее, что если такой приснится во сне, то бросит в пот… Не говоря уже об остальном. Но очень скоро отношения между матерью и дочерью перестали быть доверительными и переросли в настоящую войну. В один из дней Полина сообщила, что не собирается мириться с таким отношением к ее возлюбленному, собрала вещи и, подхватив «лодочника», убыла с ним в неизвестном направлении.
Все новости о жизни парочки приходилось добывать от знакомых. Обосновались влюбленные в студенческом общежитии, где комендантом работала мать одной из Полининых подруг. Информация поступала неутешительная. Если Полина, будучи по профессии экономистом, нашла себе работу, то «лодочник» устроиться никуда не мог. Как подозревала Женя, на самом деле просто не хотел. Зато, как живописала особо приближенная к Полине подруга, «лодочник» вел себя как настоящий монстр: держал любимую в «черном теле», изводил ревностью, даже поднимал на нее руку. Женя ждала возвращения дочери, глотая успокоительные. В том, что это случится со дня на день, она не сомневалась — не может же Полинка долго носить розовые очки! Но время шло, а ничего не менялось.
