– Ты пришла!
Не понимая до конца, что он наконец-то заговорил, прижала его к своей груди и разревелась, чувствуя необычайную потребность в этом. Как же это удивительно и волнующе плакать от счастья. А раньше я этого не осознавала… не понимала и не испытывала.
Подняла его подбородок, и прошептала:
– Прости, мой маленький, я…
Малыш махнул головой, и сильно-сильно, насколько мог, обнял меня, прошептав:
– Мама…
Даже не могла ответить ему, только вновь всхлипнула и прижала к своей груди. Благодарила магию Тайхары, давшую мне возможность спасти этого прекрасного ребенка, которого я всей душой и сердцем полюбила. Мой сынок…
Посмотрела на Витаю, плачущую в стороне, и притянула к себе, пытаясь улыбнуться.
– Мои детки, – только шептала и обнимала, в перерывах улыбаясь и сжимая их в объятьях.
– А можно твоих блинов мама? Я кушать хочу, – через некоторое время скромно спросил сынок, смотря на меня огромными жалобными глазками.
Засмеялась, и, кивнув, произнесла:
– Конечно, вот сейчас встанем и пойдем готовить…
Тарган поцеловал меня в щеку и вцепился в руку, как будто боялся меня отпустить. Мы вместе пошли на кухню, и в проходе я наконец-то обратила внимание на озадаченного Тарлана. Мужчина пропустил нас и отошел в сторону, так ничего и не сказав.
Оказавшись на кухне, я с огромной радостью принялась за приготовление блинов, а заодно и супа, периодически отвечая на вопросы детей, стараясь говорить расплывчато и с улыбкой. Не признаваться же им в своем принудительном путешествии.
Тарлан молча стоял, внимательно наблюдая за нами, а потом вышел на улицу. Подумала, что нужно поговорить с ним, но не стала. Сейчас главное успокоить моих малышей, а беседы потом.
На печи томился горшочек с супом, источая приятные ароматы, а гора блинов лежала в огромном блюде. Я только принялась рассказывать им очередную сказку из многих, которые они ужасно любили, принимая их интересными историями, как вдруг хлопнула входная дверь. Все повернулись и увидели Дихару, замученную и в слезах, но улыбающуюся во весь рот. Она сделала шаг, и бросилась ко мне, прохрипев:
– Я больше не хара. Тарлан отпустил меня к тебе. Спасибо. За все…
Глава 20
Счастливая и довольная, уложила всех спать в твердой уверенности, что жизнь налаживается. Мы очень долго разговаривали с Дихарой, а потом уставшая добрая девочка пошла спать, взволнованная от произошедших событий. Сегодня она засыпала свободной от рабства, и думаю, это – необыкновенное ошеломляющее чувство.
Я долго сидела на полу, охраняя сон детей, и думала о словах Дихары. Она мне поведала, что как только я и Наита исчезли, Кондар забил тревогу, утверждая, что знахарка прокляла и сгубила жену ворая и должна быть наказана, либо магия покарает всех за неприемлемую несправедливость. Некоторые не верили его словам, особенно те, кому я помогла, и даже сестра Тарлана, заявила, что сомневается больше в нем, чем в знахарке, но мужчина усердно всех убеждал в обратном, утверждая, что магия Тайхары общается с ним через сны. А Дихару он заставил работать с шанарами на плантации, не позволяя даже ходить домой, причисляя ее к пленным харам и обращаясь еще хуже, чем со всеми.
Дихи, как ласково мы звали Дихару, поделилась интересной информацией о том, что поговаривают, как будто гнилой лерок метит в вораи, и убеждает в этом тайхаров, но открыто не бросает вызов предводителю, не желая сражаться с Тарланом.
Налюбовавшись вдоволь безмятежными спящими ангелочками, решила сполоснуться. Немного обсохнув после освежающего теплого душа, вышла на улицу, чтобы посидеть на родном крылечке. Я даже соскучилась по этому занятию, пока была в плену, и сейчас получала истинное удовольствие от прелести того, что свободна, нахожусь дома, и с малышами все хорошо.
Почувствовала ошеломляющий приятный аромат и замерла, осторожно посматривая по сторонам. Тарлан шел со стороны своего дома, и даже отсюда я видела, как непрерывно с дикой потребностью он смотрит на меня. Его необузданный голодный взгляд говорил о многом, и это немного пугало меня.
Мужчина подошел ближе, и я сразу же поднялась, не зная, что сказать и чего ожидать после всего, что с нами произошло.
– Пойдем со мной… – твердо произнес он, поднимая руку и прикасаясь к моим волосам. – Хочу, чтобы ты была хозяйкой в моем доме.
Скажу честно, приятно, когда мужчина так настроен в отношении тебя, но неприятно идти в дом после той, что недавно умерла и хотела от меня избавиться. Уверена, что там каждый уголок пропитан ее злобой… и мне совсем не хотелось уходить из светлого домика, ставшим таким родным. К тому же есть главная причина – дети. Вот интересно, мужчина предлагает пойти в его дом одной или с моими детьми?!
Задумчиво посмотрела на него, пытаясь определить по выражению лица хоть одну эмоцию, но Тарлан всегда все держал в себе, а потом спокойно произнесла:
– Спасибо, что отпустил Дихару, но я не пойду.
Мужчина посуровел взглядом и недоуменно спросил:
– Почему?
Тяжело вздохнула и села на крылечко, пытаясь найти нужные слова для своего объяснения. Украдкой посмотрела на него и с грустной улыбкой произнесла:
– Ты понимаешь, что теперь Дихара, Тарган и Витая – мои дети и я....
– Не вижу проблемы! – перебил он меня, и наивная надежда, поселившаяся от его слов, сразу померкла в сердце, как только услышала продолжение мысли: – Я понимаю, что ты привязалась к ним, что странно и меня удивляет, но они не твои. Никогда не забывай об этом! К тому же, я для этого и отпустил Дихару, что не допустимо у тайхар, но я настоял, и магия поддержала меня. Взрослая девочка сама будет ухаживать за сестрой и братом. Они не будут ни в чем нуждаться. Я возьму их пропитание на себя, но ты пойдешь со мной. Будешь жить в моем доме, и делить одну постель.
Спесь счастья окончательно рассеялась и, ухмыльнувшись продуманной эгоистичной логики ворая, поинтересовалась:
– Это предложение или ты мне приказываешь?
Мужчина опешил, и слишком вспыльчиво выдал:
– Нет, но я не вижу причин для твоего отказа. Тайхара, я даже наплевал на траур, желая провести скорее свадебный обряд, чтобы ты была моей женой, а ты еще думаешь? Я тебе предлагаю быть хозяйкой моего дома по законам тайхаров. Так что тебя в этом не устраивает?!
С силой потерла пальцами свой лоб, пытаясь взвесить все за и против, в том числе и свои слова, чтобы не угнетать ситуацию, а потом предложила:
– Прости… я не могу. И… надеюсь, ты не вернешь Дихаре статус рабыни, только чтобы наказать меня за отказ.
Гнев в глазах мужчины говорил о многом, и в первую очередь, что он разочарован во мне, отчего прибывал в яростном гневе. На висках и шее вздувались вены, участилось дыхание, были напряжены все мышцы. Я видела характерные основные проявления реакции гнева: брови сдвинуты, между ними появились вертикальные складки, внешние концы бровей поднялись; лоб без горизонтальных морщин; глаза сузились; губы напряженно сжаты, но периодически в гримасе он обнажал зубы.
