Мужчина неподвижно замер, и ничего не ответил на мои слова. А я осторожно продолжила, считая, что обязана рассказать все, как было:
– Лорган свернул ей шею, наказывая за обладание темной магии не по праву. Она… Ты знал об этом и… ее смерти? Может, у вас была с ней связь на расстоянии, ведь вы же столько лет…
Почувствовала, как мужчина дернулся в отрицательном жесте, и стало не по себе. Мамочка родная, я-то занималась с ним любовью, зная, что он свободен, а он – нет. Очевидно, оборотень решил, что я от радости освобождения забыла про его жену, решив сдаться на волю спасителю и победителю. А сейчас… вывалила на его голову жестокую правду, и даже не представляю, как вести себя после всего произошедшего.
– Как он это сделал? – вдруг услышала резкий вопрос у себя над головой.
– Он… Лорган свернул ей шею, шепча непонятные слова, а потом мертвая Наита превратилась в старуху с обвисшей кожей, на которой появилось множество гнойных серозных выделений. Тело гнило невероятно быстро… прямо на моих глазах, вспыхивая огнем, оставив через несколько минут только пепел, – честно призналась, надеясь, что он мне поверит.
– Что именно произнес альфа? – потребовал суровый предводитель, отчего по коже пошел неприятный страх.
– Он сказал, что ведьма против законов природы Тайхары использовала черную магию, обеспечивая себе молодость, убивая невинных, – точно выдала я, наблюдая впереди, как воины открывают ворота, встречая и пропуская нас на территории тайхаров.
Что же там нас ждет? Непонятно, но плохое предчувствие с приближением все нарастало, предупреждая о неприятностях. Только одно радовало, что я увижу своих малышей!
Ворай больше ничего не спросил, очевидно, погрузившись в размышления или воспоминания, а меня все больше одолевали сомнения о том, что не стоило бросаться в омут, когда все непонятно и странно.
Проезжая на кыбаре по утоптанной широкой дороге, увидела удивление, презрение и интерес в глазах тайхаров. Они с искренним возмущением смотрели на меня, и недовольно морщили лоб.
«Очень странно, и что это может означать?!»
«Неважно, где мои малыши???»
Подъехав к дому ворая, увидела, как к нам навстречу вышли уважаемые лероки, образовывая полукруг, а впереди всех стоял надменный Кондар, с предвкушением щуря глаза.
«Теперь-то конечно понятно, что к чему… Подозреваю, ехидный лысый мужичок с козлиной бородкой по мою душу совет собрал. Но вот не может он жить спокойно, прямо невтерпеж ему яд выпустить, да рогами в стену упереться. Так и хочется послать некультурно, но я же правильная… пожелаю добра…»
Тарлан спустился, и помог мне, резко поставив на землю. Мужчина сразу же направился навстречу подчиненным ему тайхарам, гневно уничтожая взглядом Кондара, хищно скалящегося, и сложившего руки на груди.
– Приветствую тебя, – произнес неприятный пожилой тайхар, величаво ступая к вораю.
Тарлан кивнул и грозно процедил:
– В чем дело?
– Твою жену сгубила сила прибывшей знахарки. Она исчезла…
Я стояла с открытым ртом, поражаясь гнилой сущности дотошного лерока, надеясь, что магия планеты закроет ему рот, чтобы не лгал. Вот же… Как я не уважаю лжецов, что меня прямо-таки передергивает от возмущения. Нет, и спрашивается, что я ему сделала плохого? Чем помешала? Врет и даже не краснеет… Гад!
Тарлан повернулся ко мне и внимательно просканировал, хищно прищурившись, а потом отвел взгляд, возвращаясь к Кондару, и отчеканил:
– Я видел смерть жены… и знаю, что она занималась черной магией. Альфа шанаров, Лорган, забрал ее темные силы и вернул Тайхаре, требовавшей этой жертвы.
Злость и ярость вспыхнули в глазах пожилого мужчины, и он, скривившись, рявкнул:
– Что? Нет! Я собственными глазами видел, как эта женщина…
– Молчать! – рявкнул Тарлан, гневно прожигая взглядом лерока. – Либо за клевету я вызову тебя на бой.
Кондар отступил назад, и с обвинением посмотрел на меня, а потом возмущенно пропищал:
– Что? Почему? Ведь только она виновата в том, что…
– Светлана сеет свет, а мы безрассудно отталкиваем его, предпочитая темноту… – загадочно выдал предводитель, смотря в упор на Кондара, сжимающего руки в кулаки.
Даже отсюда я видела, как дергался его кадык, и дрожало тело от возмущения. Старик был в гневе, его не устраивало, что я под защитой ворая.
– Со вчерашнего дня мы не можем истязать мерзких рабов, этих скотов, забивая плетью. Надзирательницы, да и мы… мгновенно вспыхиваем огнем!
– Я знаю, – недовольно проинформировал Тарлан, лениво направляясь к мужчине, пренебрежительно чеканя каждое слово: – И даже больше скажу. Мы не можем убивать или калечить шанаров, не причиняя себе боли, как впрочем, и они нас.
Слова Тарлана странным образом взбесили лерока и он зарычал, а потом вновь с ненавистью посмотрел на меня, готовый в любую минуту наброситься и совершить правосудие по его мнению.
«Милости просим… сегодня я еще никого не палила, как впрочем, и не лечила…»
Встретила его взгляд и любезно улыбнулась в ответ, чтобы не считал, что я тут трясусь от страха. Обойдется! И так высокого мнения о себе, планка важности выше крыши. Мне бы сейчас к детишкам… а я стою и бред недовольного мужика слушаю. Надеюсь, их не обижали за это время.
– Я уверен, что это козни этой твари! Ей не место среди нас, – шипел Кондар, громко и с презрением кидая мне и всем жестокие слова «правды».
Мгновение и ворай уже держал лерока за горло, поднимая в воздухе, отчего тот только бултыхал ногами и кряхтел. Тарлан зверски сдавливал его горло, уничтожая свирепым взглядом, а потом прорычал:
– Я запрещаю неуважительно говорить о ней…ВСЕМ! А ты… никогда не смей идти против моего слова, либо захлебнешься в собственной крови, и предупреждать я больше не буду.
Кондар не мог даже кивнуть, хрипя и пытаясь убрать руки сильного свирепого мужчины, но это было бесполезно.
Неприятно и страшно видеть жестокость… даже необходимую… в целях поучения, хотя я сомневаюсь, что Тарлан действительно не желает его убить. Как раз наоборот, видя, с каким предвкушением и с дикой яростью ворай наблюдал за судорожными умоляющими жестами задыхающегося мужчины.
Хотела попросить его отпустить, но не посмела, зная, что предводитель тайхаров этого не позволит. Как только Тарлан отшвырнул жертву на землю, я прислушалась к его дыханию и смело предположила, что Кондар почти не дышит.
Сделала шаг к лероку, но остановилась, испугавшись грозного рычания, и оглушающего приказа:
– Стой!
Повернулась к Тарлану и вопросительно посмотрела на него. Он тяжело дышал, и я видела, что сейчас он сдерживает себя от желания закончить начатое. Мужчина уверенно и разгневанно окинул взглядом всех присутствующих, а потом вновь посмотрел на меня, и громко отчеканил:
