Возможно, если бы я родилась на этой планете, то, скорее всего, я бы по-другому воспринимала их существование и выживание. А сейчас я разрываю себе душу на части, желая хоть чуть-чуть увидеть свой навсегда покинутый мир. Лишь взглянуть… поздороваться, поцеловать и обнять маму, но не вернуться назад, ведь у меня здесь малыши, и сейчас я очень по ним скучаю.
Долго не могла уснуть в страхе, что чудовище явится ко мне. Уже поздно ночью, под громкое сопение Толении, погрузилась в глубокий сон.
***
Второй день нахожусь в стае шанаров, и конечно все больше узнаю их быт. Выяснила, где находятся плененные тайхары, но охрана меня к ним не пустила. Через долгое время моих уговоров посмотреть одним глазком, вышел сам альфа и заявил, что если мне так хочется увидеть их быт, то мы можем обсудить это поблизости, кувыркаясь на земле.
Даже не оценила его наглой усмешки и провокационного предложения, отвернулась и ушла, желая ему провалиться куда-нибудь. Главное, чтоб не трогал и держался от меня подальше, хотя я всегда чувствовала его грозное присутствие, недовольно морщась от терпкого запаха сосновых деревьев и травы, раздражающего мое обоняние.
Оборотней в лесу-деревне проживало очень много, но они все держались от меня подальше, как мужчины, так и женщины, отворачиваясь, как только я проходила мимо. Территория шота (семейство, стая) занимала огромную площадь планеты, которую даже сравнивать с землями тайхаров не стоило.
Дети в шоте свободно бегали, играли, дрались, как обычные малыши, и их никто не притеснял в правах. Полная свобода и признание их как членов семьи. Но, к сожалению, и они также не подходили ко мне, обходя стороной.
Не зная, чем себя занять, помогала собирать травы Толении, спрашивая про их обычаи и законы. Сделала вывод, что шанары более организованы, чем тайхары, и безоговорочно подчиняются альфе. Оборотни сплоченно и по отдельности охотятся на своих территориях, и выступают одним целым, грубой неконтролируемой силой, когда им грозит опасность. У них нет неподчинения, нарушений правил, а если и есть, то такие недолго живут под руководством безжалостного альфы.
Собирая хворост, задумчиво шествуя вперед и вперед, набрела на странную поляну с черной длинной травой в виде стеблей. Оглянувшись по сторонам, заметила странную конструкцию из веток и моха. Заинтересовалась и подошла ближе.
Увидев овальной формы яйца с синими пятнами, нахмурилась, и мгновенно отступила на шаг назад, очень надеясь, что это гнездо птиц. Краем глаза заметила темную тень и услышала шипение. И тут же с другой стороны, и позади себя. Развернулась, и в ужасе безмолвно вскрикнула, прижимая ладонь к губам, видя трех громадных синих змей, окруживших меня со всех сторон.
«Мамочки!!! Нет… нет-нет, такого ужаса со мной не может быть! Невероятно так вляпаться!!! Змеи!!! Проклятье!»
Только подумала, как уйти живой, длинная с мелкими мохнатыми шипами змея с левой стороны сделала рывок ко мне. Я только открыла рот визгнуть, и тут же улетела в сторону на землю, видя, как свирепый мужчина разрывает когтями одну таршану за другой, откидывая части тел, получая, между процессом, укусы в ноги и руки.
Как только Лорган закончил с тварями, упал на колено, пронзительно рыча от боли. Молниеносно соскочила с земли и подбежала к нему, наблюдая, как мужчина начинает трястись, и заваливается набок. Пораженно ахнула, и выпалила:
– Да что же это такое?! Не смей мне тут помирать! Такой как ты, должен на завтрак есть каких-то синих змеюк! Так что подымайся, альфа.
Мужчина издал внутриутробный рык, и прохрипел, теряя силы:
– Отойди, пройдет… само.
– Ага, пройдет! И рай наступит в морге, – проворчала, и тут же оглянулась по сторонам, не желая нарваться еще на неприятных тварей.
Убрала локон красных волос, вылезший из заплетенной косы, и села рядом, чувствуя тепло в ладонях.
Понимала, что, если он тут помрет, никто не обидится, и я в первую очередь, наконец-то получив долгожданную свободу.
НО НЕ СМОГЛА… бездействовать и наблюдать его смерть.
Чувство вины за мои мысли и четкая идея спасти, огромным камнем висели на душе. Быстро разорвала ткань брюк до коленной чашечки, чтобы увидеть раны и, насчитав пять укусов, положила левую руку на его плечо, а вторую на правое бедро.
Отлично, буду мысленно выводить яд из ран. Слава Тайхаре за дар, а то бы отравилась сама, помогая ему, высасывая ядовитую дрянь мерзких тварей.
Спустя время меня стало штормить в разные стороны. Последний укус исцеляла очень тяжело, я даже отключалась на несколько секунд, понимая, что взяла невыполнимую задачу на свои хрупкие плечи.
Взглянула на мужчину и удивилась, видя его открытые изумленные черные глаза. Он только со второй попытки смог произнести:
– Оставь…
Покачала головой, надеясь, что я смогу завершить лечение. Из всех, кого я лечила, это был самый тяжелый случай, и меня трясло от слабости.
Как только поняла, что яда больше не осталось, я вымученно выдохнула:
– Наконец-то.
Мужчина слабо кивнул, а я только обреченно улыбнулась и закрыла глаза, уже больше ничего не воспринимая.
***
Тарлан
Уже подходя к территориям оборотней, приготовился к нападению со всех сторон. Шанары – хищные обезумевшие звери, действующие инстинктивно, мгновенно, беспрекословно подчиняющиеся своему альфе, невзирая ни на что, и поэтому нужно быть готовым в любое время дня и ночи.
Но чем ближе я подходил, тем сильнее чувствовал, что что-то не так. Плохое предчувствие теребило душу, и меня рвало на части от беспокойства. Запертый монстр во мне бушевал и требовал незамедлительно двигаться к Светлане, чувствуя и передавая мне, что ее жизнь в опасности.
Магия шанар, защищающая дикие территории оборотней, шорт, меня пропустила. Очевидно, мой зверь этому поспособствовал. На моем пути встретилось несколько медведей, но они не подходили близко, лишь издалека наблюдали, с ненавистью рыча мне в спину.
Шел на запах своей женщины, проникшей в мою кровь и плоть, и я уже не пытался бороться с этим. Знаю, бесполезно и против моей сущности, поэтому смирился и принял.
Подходя к деревянному дому, зарычал, чувствуя, что около моей пары находится свирепый альфа. И действительно, как только я приблизился к высокой огромной избе, вышел Лорган, злобно встречаясь со мной взглядом, кидая презрение и неуважение всем своим существом.
Мой зверь взревел, требуя выпустить его, но я ждал. Давая животному волю в пустыне ворхов, признал истину: во мне не зверь, а чудовище, которое я не контролирую, как бы не хотел этого.
– Пришел подохнуть, ворай? – высокомерно процедил Лорган, выплевывая каждое слово.
– В твоих мечтах, шанар, – небрежно хмыкнул в ответ, отмечая бледность кожи и слабую дрожь противника, сдерживая зверя внутри себя, и с каждой секундой проигрывая в этой борьбе.
