Фарида нарезала кнафу маленькими прямоугольниками и посыпала фисташковой крошкой. И посмотрела на Сару:
– Что это на тебе надето?
– Одежда.
Фарида надвинулась на нее:
– Матери дерзишь?
– Это джинсы и футболка, мама. Что такого-то?
– Иди наверх переоденься, – велела Фарида. – Надень кремовое платье. Оно красиво оттеняет твою кожу. Да поживее!
Сара уже повернулась к двери, но мать не удержалась:
– И волосы подбери.
– Но это всего лишь Умм Ахмед! Она меня сто раз видела.
– Ну и что? Ты девица на выданье, а Умм Ахмед подыскивает сыну жену. Позаботиться о своем внешнем виде не помешает.
– Мне всего шестнадцать, мам.
Фарида вздохнула:
– Я же не говорю, что ты должна выйти замуж сию секунду. Ничего страшного, если помолвка продлится годик-другой.
– Но Ханна – моя ровесница! – Сара повысила голос. – И что-то я не вижу, чтобы Умм Ахмед уже искала ей жениха!
Фарида рассмеялась, доставая из шкафчика поднос:
– Да что ты знаешь об Умм Ахмед? К твоему сведению, Ханна вчера вечером обручилась.
– Но…
– Иди переоденься, а все остальное предоставь мне.
Фарида слышала, как Сара, выходя из кухни, что-то бормочет себе под нос. Что-то вроде того, что чувствует себя товаром в рекламе. Не то в витрине. Бедная девочка, подумала Фарида, – только сейчас начинает понимать. Такова женская доля. Иногда ей хотелось усадить дочь и объяснить ей, как устроена жизнь, – Бог свидетель, она пыталась. Однако есть вещи, которые объяснить невозможно. В словах есть сверхъестественная сила, но иногда слов недостаточно.
Дейа
Зима 2008 года
В воскресенье Фарида опять позвала Насера. Был холодный зимний день, и Дейа кружила по зале с подносом. Подавала матери Насера кофе и жареные арбузные семечки, а Фарида болтала без умолку, поблескивая золотым зубом. Больше всего Дейе хотелось швырнуть поднос в стену. Как можно доверять бабушке – после всего, что она узнала от Сары? Как можно делать вид, что все в порядке? Да никак. Хватит тянуть резину – нужно твердо обозначить свою позицию, пока не поздно.
– Бабушка настаивает, чтобы я вышла за тебя замуж, – сказала Дейа, когда они с Насером уселись на кухне. – Говорит, я совершу ужасную глупость, если отвергну твое предложение. Но я не могу за тебя выйти. Прости.
Насер выпрямился:
– Но почему?
Ее захлестнуло внезапное желание взять свои слова обратно, но она заставила себя продолжать. В ушах отдавался голос Сары: «Ты должна проявить смелость. Ты должна прямо сказать, чего хочешь». Она посмотрела Насеру в глаза:
– Дело в том, что я пока не готова выходить замуж. Сперва я хочу окончить колледж.
– А-а, – протянул Насер. – Ну так одно другому не мешает! Я знаю немало девушек, которые выходили замуж, а потом поступали в колледж.
– Хочешь сказать, что не будешь мешать мне учиться?
– Да с чего вдруг?
Она прищурилась:
– А после колледжа? Ты и на работу меня отпустишь?
Насер удивленно уставился на нее:
– А зачем тебе работать? Я буду тебя обеспечивать.
– Но если я хочу работать по профессии?
– Если мы оба будем работать, то кто будет заниматься детьми?
– Вот видишь? И я о том же.
– О чем о том же?
– Почему я должна сидеть дома и растить детей? Почему должна отказаться от своей мечты?
– Потому что кому-то из нас придется это сделать, – пробормотал Насер. Он явно был в замешательстве. – И это, очевидно, должна быть мать. Так предназначено природой.
– Как-как ты сейчас сказал?
– А что? Так оно и есть. Я вовсе не хочу тебя обидеть, но понятно, что растить детей – дело женщины.
Дейа отодвинулась от стола:
– Вот видишь? Именно об этом я и говорю. Ты такой же, как все.
Насер сверлил ее взглядом, его лицо было искажено изумлением и гневом – и еще чем-то неопределимым.
– Я же не назло тебе это говорю, – пробормотал он. – Просто так устроена жизнь.
– А дальше что? Начнешь меня бить и тоже скажешь: так предназначено природой?
– Да что ты такое говоришь? – воскликнул Насер. – Я никогда не подниму руку на женщину! Может, когда-то это и было в порядке вещей, но у меня другие принципы.
Дейа пристально посмотрела на него. Он сидел очень прямо и тяжело дышал, на лбу выступило розовое пятно. Она кашлянула.
– А твой отец?
– Что мой отец?
– Он бьет твою мать?
– Что за дикие вопросы?
– Бьет, так ведь?
– Конечно нет! – отрезал Насер. – Мой отец никогда мою мать не бил. Он обращается с ней, как с королевой.
– Ну да, конечно.
– Ну знаешь, это уже хамство. Я знаю, ты многое пережила, но это не дает тебе права так разговаривать с людьми.
– Да откуда тебе знать, что я пережила?
– Ты шутишь? В этом городе все всё знают. Но если твой отец поколачивал твою мать, это не значит, что все мужья бьют жен.
Дейа вытаращила глаза, он усмехнулся:
– Ну ради бога, Дейа! Надо думать, она тоже давала повод!
Ей будто кирпичом по лицу съездили.
– Что значит – давала повод?
– Ничего. – Насер встал. – Ничего. Зря я это сказал. Прости. – Он пошел к двери, стараясь не встречаться с ней глазами. – Мне пора. Прости еще раз.
– Погоди! – выпалила Дейа, бросаясь за ним. – Не уходи! Объясни, что ты имел в виду!
Но Насер вихрем пронесся по коридору и выскочил на улицу. Его мать с ошарашенным видом последовала за ним. Дейа и слова сказать не успела.
Фарида
Осень 1995 года
У Фариды давно закралось подозрение, что Умм Ахмед не захочет Сару для своего сына. Ведь Умм Ахмед не разделяла взглядов Фариды на жизнь. Считала, что Фарида недостаточно благочестива и слишком сурова к девушкам. Зато Фарида понимает, как устроен этот мир, – в отличие от Умм Ахмед, чья дочь Фатима взяла и развелась. И Ханна разведется, как пить дать. Чего еще ожидать от людей, которые думают, что можно жить, как в рекламе по телевизору, где все беззаботно порхают, смеясь, влюбляясь и расставаясь.
– Когда ждешь звонка, телефон вечно молчит, – сказала Фарида, чавкая жвачкой и бросая взгляд на Надин, которая как раз зашла в залу.
Исры дома не было: учебный год уже начался, и она отправилась на автобусную остановку встречать Дейю. Сегодня был ее первый день в школе.
