– Готово, – констатировала свекровь, растирая между пальцами клейкий шмат. – Дай-ка сюда противень.
Фарида налепила из теста шариков и разложила их на противне. Сбрызнув шарики оливковым маслом, она запихнула противень в духовку. Исра молча смотрела, как печется хлеб, не зная, что сказать или сделать. Фарида напевала себе под нос, ловко выхватывая дымящиеся шарики из духовки, прежде чем они начнут подгорать. Исре хотелось запечатать ее хорошее настроение в какой-нибудь сосуд. В последний раз Фарида улыбалась так широко, что показался золотой зуб, когда Адам протянул ей пачку денег – пять тысяч долларов. Столько за месяц магазин принес прибыли сверх ожидаемого, и он сказал Фариде: «Возьми, мама, это тебе». Исра хорошо помнила, как при виде денег Фарида раскрыла рот, схватила пачку и прижала к груди, а потом бросилась в спальню. Но теперь, видя довольный блеск в ее глазах, Исра понимала, что ее беременность гораздо важнее денег. Она не отрываясь смотрела в духовку, чувствуя, как поднимается и опускается живот в унисон с набухающими и опадающими лепешками питы. Так вот оно какое – счастье? Да, наверное, это оно и есть.
В тот день Адам пришел домой рано. Сидя на кухне, Исра услышала, как он разулся и вошел в залу, где Фарида смотрела вечернюю передачу.
– Салям, мать, – сказал он.
Исра услышала, как Фарида расцеловала его и поздравила.
Обрадуется ли он? Кто его знает. Исра весь день беспокоилась, как муж отреагирует на известие. Хочет ли он вообще сейчас ребенка? Или предпочел бы подождать год-другой, подзаработать денег? Фарида не раз упоминала, что Адам помогает родителям оплачивать колледж, где учится Али, – смогут ли они покрыть все расходы, связанные с появлением младенца? Но когда она спросила Фариду, та лишь улыбнулась и сказала:
– Не волнуйся. Есть продуктовые карточки, есть «Медикейд»4 – рожай не хочу.
Адам вошел на кухню, напевая песню Абделя Халима, и улыбнулся, встретившись взглядом с Исрой.
– Даже не верится, что стану отцом, – сказал он.
Исра вздохнула с облегчением.
– Мабрук, – пробормотала она. – Поздравляю.
Он притянул ее к себе, одной рукой обхватив за талию, а другую положив на живот. Исра напряглась, изо всех сил стараясь не отшатнуться. Она до сих пор не привыкла к его прикосновениям. Иногда ей думалось, как это странно: сперва мужчины не касаются тебя совсем, а потом муж завладевает твоим телом целиком и полностью. Переход был слишком внезапный, и Исра задавалась вопросом, сроднится ли она когда-нибудь с новыми ощущениями, начнет ли страстно их желать, как вроде бы положено женщине?
– Ну, ты будь осторожней, – сказал Адам, поглаживая ее плоский живот. – Не дай бог с ребенком что-нибудь случится.
Исра во все глаза смотрела на мужа, потрясенная нежностью в его голосе и целым веером морщинок, что появились в уголках его глаз, когда он улыбнулся. Может, теперь он будет проводить с ней больше времени? Может, именно ребенка ему и не хватало?
– Теперь заживем по-другому, – сказал Адам, глядя на нее сверху вниз. – Дети, семья… – Он умолк и только водил пальцем по ее животу, словно писал на нем что-то. – Все изменится.
Исра заглянула ему в глаза:
– В каком смысле изменится?
– Ну, прежде всего, у тебя прибавится хлопот. Больше стирки, готовки, больше беготни. Это будет нелегко.
Исра молчала, выжидающе глядя на него, и Адам добавил:
– Но, в конце концов, в детях – главная радость жизни. Так сказано в Коране.
– Да, конечно, – согласилась Исра, внезапно вспомнив, что не прочла сегодня вечернюю молитву. – Но ты ведь будешь помогать мне?
– Что?
– Ты будешь помогать мне? – повторила она еле слышно. – С ребенком?
Адам слегка отстранился:
– Растить детей – женское дело. Ты же знаешь.
– Я просто подумала… может, иногда ты сможешь приходить домой пораньше… – прошептала Исра. – Больше времени проводить со мной…
Он вздохнул:
– Ты же знаешь, я должен работать. Родители без меня не справятся. Думаешь, мне хочется вкалывать день и ночь? Как бы не так! Но выбора у меня нет. – Он погладил Исру по щеке тыльной стороной ладони. – Ты ведь все это понимаешь, правда?
Она кивнула.
– Ну вот и хорошо. – Адам перевел взгляд на плиту, над которой клубился пар. – Что у нас сегодня на ужин?
– Пирожки с мясом и шпинатом, – ответила Исра.
Она застыдилась. Конечно, смешно было ожидать, что Адам забросит работу и станет помогать ей. Да она хоть раз в жизни видела, чтобы муж помогал жене с детьми? Исре вспомнился стих из Корана, который она учила в школе: «Мать вынашивает ребенка в тяготах и испытаниях себе на тяготы и испытания». Так оно и есть. Материнство – ее обязанность, ее долг.
Она прильнула к Адаму, надеясь, что он скажет что-нибудь еще. Но он молча шагнул к плите, подхватил с блюда пирожок со шпинатом и начал жевать.
– Ну и ну! – сказала Фарида однажды вечером, отхлебнув чаю, который Исра заварила, пока сериал прервался на рекламу. – Что это за безобразие?
– В чем дело? – не поняла Исра.
– Чай горчит.
Исра отпрянула:
– Я все сделала, как вы любите: три веточки мармарии, две ложки сахара.
– А на вкус вышла гадость. – Свекровь протянула чашку Исре: – Вылей.
«Скажите спасибо, – вертелось на языке у Исры. – Скажите спасибо, что беременная женщина заваривает вам чай, занимается готовкой и уборкой, пока вы сидите на диване и пялитесь в телевизор».
– Простите, – сказала она. – Я сейчас заварю вам новый.
Фарида натужно улыбнулась:
– Ну что ты, не стоит.
– Нет-нет, как же, – возразила Исра. – Я сейчас.
Вернувшись на кухню, она отломила самые зеленые побеги от кустика мармарии, росшего на подоконнике. Чайный пакетик Исра положила в заварочный чайник после того, как вода прокипела дважды, чтобы крупицы сахара растворились наверняка. Она хотела приготовить чай как можно лучше. Но при всем желании угодить в голову лезли воспоминания о том, как она подсовывала братьям переперченные сэндвичи с фалафелем, получив от них выволочку за то, что плохо погладила школьную форму, и как бормотала шепотом «чтоб ты сдох», когда ее колотил Якуб. Но с Фаридой Исре предстояло прожить всю жизнь. Ей нужна любовь свекрови, и она сделает все, чтобы завоевать ее.
– А Сара где? – поинтересовалась Фарида, когда Исра принесла ей чашку свежезаваренного чая. – У себя в комнате?
– Наверное, – отозвалась Исра.
– О всепрощающий, – пробормотала Фарида. – Ну что ты будешь делать с этой девчонкой?
Исра промолчала. Она уже научилась понимать, когда Фарида разговаривает сама с собой. Сара была для Фариды больной темой. В те дни, когда Исра поднималась достаточно рано, чтобы совершить предрассветную молитву, она заставала Фариду в коридоре: скрестив руки на груди, та придирчиво осматривала, прилично ли Сара оделась в школу.
