– Все правильно, – согласился эксперт. – Повышенное лобовое сопротивление надо уравновесить усилением тяги, двигатели работают на высокой мощности, отсюда больший расход топлива.
– А не могла длительная работа двигателей на повышенной мощности спровоцировать какие-нибудь сбои в системе?
Эксперт пожал плечами. Ирина хотела бы сказать своими словами, но понимала, что, не умея оперировать техническими терминами и не разбираясь в теме, неминуемо сморозит какую-нибудь чушь, решила обратиться к первоисточнику, на всякий случай пронесенному в зал и спрятанному на полочке в столе.
– Извините, товарищи, сейчас я зачитаю фрагмент. – Нужное место в книге было заложено красной брошюркой Конституции. – Итак, слушайте: «Без болтика, без того злополучного болтика, который мы искали с техником Мориным, повторяю, в нашем деле не обойтись. Нашли мы его, кстати говоря, далеко не сразу. Причина оказалась до смешного проста, и именно поэтому обнаружить ее было очень трудно. Один из узлов, по которому пролегала тяга управления стабилизатором, был установлен раструбом вверх. В него-то, в этот раструб, или карман, и упал выскочивший из своего гнезда болтик, именно его непрошеное вторжение и заклинило стабилизатор. Если бы узел установить немного иначе, карманом вниз, туда уже ничего не могло бы упасть – из перевернутых вверх дном карманов может только выпасть… Так, между прочим, конструкторы и поступили: перевернули узел карманом вниз. Крохотный пустяковый просчет, который чуть не обернулся аварией»
[3].
– Интересный эпизод, но какое отношение…
– Но в данном случае тоже мог быть подобный болтик. Просто в обычном режиме дефект спит, и проявляется, только когда самолет работает на пределе возможностей.
– Это умозрительно, – быстро проговорил эксперт, – но знаете что, товарищ судья? Раз уж у нас пошел такой разговор, зачитайте, пожалуйста, текст абзацем выше.
Ирина снова раскрыла книжку:
– «Впрочем, без риска, без определенной в разумных пределах доли риска в большом новом деле не обойтись. Путь к новому – всегда поиск, преодоление непознанного, неизвестного. Познать неизвестное и значит избежать просчетов, предупредить ошибки. В этом одна из сторон труда конструкторов. Сотни, а то и тысячи раз они перепроверяют собственные расчеты, тщательно взвешивают то или иное решение, скрупулезно продумывают каждый узел, каждую деталь – они ищут, ищут и еще раз ищут малейшую возможность ошибки, они делают все, что только может сделать человек, чтобы избежать в будущем риска. Но человек не всесилен, все предусмотреть невозможно. Так всегда было, и так, думаю, всегда будет. Стопроцентной гарантии в таких делах нет и не может быть. Какие-то погрешности и просчеты время от времени неизбежны – не болтик, так что-нибудь другое… Иначе на что были бы нужны мы, испытатели! То, что невозможно выявить, проверить в стенах конструкторских бюро, выявляется и проверяется в небе. Такова логика жизни, такова специфика нашей работы. Желать иного – значит хотеть невозможного, значит стать на позиции маниловщины»
[4]. Этот абзац?
– Да, этот. Вы получили ответ на свой вопрос?
Ирина кивнула:
– С поправкой, что поиски непознанного и неизвестного должны завершаться до запуска самолета в серийное производство.
– Оно так, – вздохнул эксперт, – самолет новый, конечно…
– Так все-таки возможен в конструкции некий, условно говоря, винтик, конструктивный дефект, не проявляющийся в стандартных условиях эксплуатации, но в экстренной ситуации приведший к тому, что топливо перестало поступать в двигатели или приборы давали неверные показания? – Ирина сама удивилась, как ей удалось построить такую умную техническую фразу.
Эксперт нахмурился:
– Одно могу сказать точно – модель аэродинамически совершенна. Планирование уникальное, которое, собственно, и позволило товарищам посадить машину. Это очень хороший самолет, а однозначный ответ на ваш вопрос потребует более развернутой экспертизы с привлечением КБ и летчиков-испытателей. Тем не менее я предостерег бы вас от того, чтобы искать черную кошку в темной комнате, потому что, скорее всего, ее там нет. Парадокс нашего времени в том, что техника умнеет быстрее человека, соответственно, и причиной катастроф все чаще становятся не поломки и дефекты, а именно человеческий фактор.
Ирина вдруг заметила, что Павел Михайлович, ерзая на своем последнем ряду, выразительно смотрит то на нее, то на часы, то на дверь. Уловив прозрачный намек председателя, она объявила перерыв.
Попов сразу попросил у нее книжку Берегового и принялся быстро листать.
– Слушайте, как интересно! А можно я возьму?
– Это не мой экземпляр, но я спрошу хозяйку, – кивнула Ирина и поставила воду кипятиться. Только сейчас она вспомнила, что в первый перерыв не успела поесть, и поняла, что зверски проголодалась.
– Да, вот такие книги надо давать подрастающему поколению на уроках литературы, – хмыкнула Мария Абрамовна, – а то у нас сильные духом здравомыслящие персонажи заканчиваются Петрушей Гриневым и Николаем Ростовым, а дальше череда психопатов. Раскольников с его дилеммой… Ты сядь за штурвал истребителя, тогда и узнаешь, тварь ты дрожащая или кто.
– А мы-то с вами кто? – вдруг спросил Попов, не отрываясь от чтения.
Ирина с Марией Абрамовной переглянулись и промолчали.
Вода в банке энергично забулькала, Ирина заварила чай и побежала к Павлу Михайловичу, понимая, что он намекал на перерыв не просто так.
– Устали? – спросил председатель участливо.
– Да нет… Наоборот, хочу сегодня закончить, чтобы, как говорится, подписано и с плеч долой.
– Да? – поднял бровь председатель. – А я бы не торопился.
Ирина поморщилась:
– Раз решение принято, так что тянуть? Сейчас послушаем запись переговоров, подсудимые еще раз поклянутся, что своими глазами видели на топливомере тысячу шестьсот, Бабкин потерзает наш слух своей гнилой риторикой, потом последнее слово и все. И дам без лишения свободы.
– А заседатели?
– Пушкинистка открытым текстом сказала, что ее принудили к обвинительному приговору угрозой непоступления дочки в вуз и провалом защиты докторской, а Попов не так прямодушен, но я уверена, что тоже заряжен. С ними проблем не возникнет.
– Какая вы стали циничная, Ирочка, – улыбнулся Павел Михайлович, – одно удовольствие на вас смотреть.
– Ситуация требует. Не могу же я вас подвести.
Председатель прошелся по кабинету, а Ирина думала только о том, как бы поскорее откусить от бутерброда с сыром, который целый день пролежал в сумочке, масло наверняка расплавилось, а сыр подсох, господи, как же вкусно… Она сглотнула слюну.
