Под конец мы сели пить чай, и я растолковал товарищу основные принципы применённой защиты. Тот понимающе кивал, а что-то даже записывал.
— Очень интересно, — признал Лев, а потом без всякого перехода вдруг спросил: — Ингу видел?
— С прошлого раза? Нет, не видел. Лию только. Может, сегодня встретимся, — сказал я и предложил: — А давай со мной? Или тебя пока не выпускают?
Лев досадливо поморщился.
— Пока нет, только по территории гуляю. А то бы, в четырёх стенах сидючи, точно свихнулся.
— Но всё по плану идёт?
— Да, конечно! Во втором семестре на очное обучение перейду.
Судя по стопкам учебников и пособий на самые разные темы, заочно Лев изучал отнюдь не только профильные дисциплины, и я ему немного даже позавидовал. Сам-то всё больше на практике премудрости оперирования сверхэнергией осваивал. Не сказать — на собственной шкуре.
Покинув клинику, я уподобился витязю на распутье. Так рано возвращаться в расположение не хотелось, заняться в городе было нечем, да и предложение Карла меня, честно говоря, особо не воодушевило. Но помялся-помялся и всё же решил его принять, поехал в бар. Так там до вечера и проторчал. Сначала сидел у окна и попивал приготовленный буфетчиком грог — с корицей и настоящим ромом, не с дрянным бренди и даже не с коньяком! — потом сам не заметил, как втянулся в дискуссию. Просто с переездом и зачётами упустил последние политические события, а тут как-то даже растерялся от обилия новостей.
— Оксон объявил о возвращении государственности и суверенитета! — оповестил собравшихся Вениамин Мельник. — Чиновники Лиги Наций должны в сорок восемь часов покинуть территорию Третьего Рейха!
Я мигом присоединился к компании Карла, Яна и Николая, спросил:
— Что ещё за Третий Рейх?
— Это как Третья Лютиерианская республика. Оксон собрал в единое государство все исторические земли, вот и выпендриваются, — пояснил Карл. — У них там ревизионистские настроения в моде. Хотят итоги Великой войны пересмотреть.
Николай возмущённо фыркнул.
— Если б только исторические земли! Они Остерих присоединили!
— И Сленскую республику на пару со Срединским воеводством оккупировали! — напомнил Ян. — А мировому сообществу — плевать! Вот Лига Наций и допрыгалась, попросили бюрократов с вещами на выход. Под их контролем теперь только наши бывшие провинции и остались.
— Это ненадолго, — с хмурым видом ответил Карл. — Средин на те земли давно зуб точит. Петя, а ты что же это — чай пьёшь?
— Грог, — с важным видом объявил я и заказал ещё один стакан, им и ограничился. Ещё не хватало на вечернее построение подшофе заявиться.
В понедельник сдавали зачёт по управлению давлением. Перед тем Савелий Никитич собрал выпускников в подвале и принялся прохаживаться от стены к стене с заложенными за спину руками.
— Основы усвоили, принципы знаете. А вот практику не наработали! Самое главное в работе с давлением — умение создать фронт перпендикулярный вектору приложения силы. — Он резко остановился. — Слово всем знакомо, балбесы? Ужо я вам!
Инструктор погрозил пальцем и продолжил:
— Зарубите себе на носу: с этим послаблений не будет! Любое отклонение в будущем разрушит вашу защиту, поэтому хотите или нет — осваивать правильную технику будете до посинения. Кто не справится — пересдача через две недели!
Я несколько даже напрягся, ибо раньше подобных предупреждений Савелий Никитич не озвучивал и курсантов пересдачами не стращал. Да и сослуживцы как-то очень уж притихли. Может, я просто чего-то не знаю?
Но справиться у Василя на этот счёт не успел, инструктор вызвал его и Матвея для демонстрации навыков.
— Создаёте плоскости и пытаетесь оттолкнуть друг друга! — объяснил он задание. — На подготовку минута!
Я воспользовался возможностью и перебрался к Варе.
— Ты как, выздоровела?
— Ага, голос только сел, — полушёпотом ответила та. — На зачёт отпустили, а так ещё долечиваться буду.
В этот момент Василь и Матвей обратились к сверхсиле и создали два фронта давления, начали смещать их по направлению друг к другу, и сразу засквозило, словно соперники сближались с огромными фанерными листами в руках. Я сосредоточился и обнаружил, что различаю области воздействия сверхсилы на пространство, и у моего соседа её площадь оказалась чуть меньше, чем у Матвея; примерно три на четыре метра.
Нацепивший свои странные очки Савелий Никитич оценил эти приготовления и резко бросил:
— Короста! Не халтурь!
Василь поспешно увеличил площадь воздействия, а в следующий миг фронты соприкоснулись, и операторы принялись давить, пытаясь перебороть соперника и заставить его отступить. Верх взял Матвей. Сначала он продвинулся на шаг вперёд, затем ещё на две, и тогда инструктор скомандовал:
— Короста, свободен! Следующая Клин, готовится Линь.
— Клинь-клинь! — немедленно пошутил кто-то за спиной.
Хотя, что значит — кто-то? Всё Боре, дурачку, неймётся.
Варя сменила разочарованного проигрышем Василя, и ко всеобщему удивлению без особого труда припёрла Матвея к стенке. Я немного напрягся даже, до того легко она это проделала.
— Следующий Линь! Готовится Жёлудь.
Я вышел, потянулся к сверхсиле, сотворил область давления и мысленным усилием двинул его навстречу примерно аналогичной по площади аномалии, созданной Варей. Сразу ощутил сопротивление воздуха и мой экран слегка повело, такое впечатление — лист фанеры против ветра нести пытаюсь. Пришлось остановиться и выровнять его, ещё и погасить нестабильность входящего потока, закрутив энергию на противоход.
Савелий Никитич погрозил пальцем и жестом велел сближаться. Области воздействия соприкоснулись, и вот тогда я ощутил реальное сопротивление. Экран качнулся назад и отодвинул меня на шаг, ничего не оставалось, кроме как начать работать в полную силу. Варя какое-то время сопротивлялась, ну а потом я её продавил, шумно выдохнул и потряс занемевшими невесть с чего руками.
Но Мите Жёлудю уступил вовсе не из-за усталости. Просто не мне с операторами восьмого витка тягаться в упражнениях, где результат напрямую на мощность завязан. Нет, посопротивлялся, конечно, да только плоскости воздействия очень скоро сместились в мою сторону, пришлось даже упереться ладонями в слившиеся воедино экраны. Те начали продавливаться и загуляли, вперёд выступал то один край, то другой в зависимости от прилагаемых мной усилий, а ещё, такое впечатление, я мог раскрутить их волчком, передав нестабильность собственного энергетического потока. Задумался об этом, замешкался и проиграл. Впрочем, особо по этому поводу не расстроился даже — тренировка вышла что надо. Познавательная.
Победителем по итогам прогона всех курсантов оказался Максим Бондарь. Я нисколько этому обстоятельству не удивился. Да вообще никто этому не удивился, зашушукались даже, осуждая единственного в нашей компании оператора седьмого витка, участие которого заведомо лишало всяких шансов на победу остальных.
