— Это оператор! — сообщил я лейтенанту, когда машина обогнала Василя и Варю; те хоть и ускорили шаг, на бег пока не переходили.
— Уверен? — уточнил инструктор.
— Да, — уверенно сказал я. — Он обратился к сверхсиле!
Пусть в истинном ясновиденье я нисколько не продвинулся, но зато без всякого труда улавливал чужой потенциал, и сейчас образ паренька проявлялся в моей голове всё отчётливей и отчётливей.
— Не позволяй ему разорвать дистанцию, при малейшем сопротивлении блокируй способности. Справишься?
— Так точно, — подтвердил я и сглотнул, но во рту так пересохло, что чуть глотку не поцарапал.
Вот ведь ерунда какая: в каких только переделках не бывал, а волнуюсь, будто сроду драться не доводилось. Но тут полная неопределённость сказывается. Вот кто это? Почему комендантского патруля испугался? Какой-нибудь жулик в розыске? Нелегал? Или просто коллега по учебному взводу в самоволке? Там новых людей набрали, в лицо и половины теперь не знаю.
А лейтенант? Он же знает? Или нет?
Или это просто очередная проверка?
Наш автомобиль поравнялся с подозрительным типом, обогнал его и качнулся, перескочив через бордюр, затормозил. Я шагнул на мостовую и только открыл рот, чтобы представиться, как щуплый парнишка ужом извернулся на месте и ринулся наутёк.
Я метнулся следом и самую малость не дотянулся, пальцы вместо рукава пиджака ухватили воздух. Колыхнулся энергетический фон, и задействовавший сверхспособности паршивец вмиг оторвался и стремительной тенью сиганул в тёмный переулок. Я бросился в погоню, повернул за угол и прыгнул, придав себе ускорение направленным импульсом, а дальше — толчок в спину и подножка!
Беглец с матом повалился на землю, я моментально навалился сверху, левой рукой упёрся в позвоночник между поясницей и грудным отделом и легко передавил входящий энергетический поток — просто видел, куда именно оптимальней всего воздействовать, и знал, каким образом это воздействие осуществить. Натаскали на Кордоне, в том числе и Андрей Игоревич к обучению руку приложил, пусть взаимной симпатии к друг другу мы и не питали.
Но — не о том! Набранный потенциал никуда не делся, и следующим воздействием я окончательно подавил сверхспособности беглеца, а потом ухватил запястье вытянутой вперёд правой руки задержанного и заломил её за спину. Всё это — на автомате, всё это — прежде чем паренёк успел взбрыкнуть и попытаться высвободиться. Дальше я придавил его коленом, выкрутил вторую руку, защёлкнул на запястьях извлечённые из подсумка наручники.
— Патруль комендатуры! — заявил после этого, всецело довольный собой. — Вы задержаны за попытку скрыться…
— Охренел?! — взвизгнул паренёк. — Отпусти, урод!
И столько в этом вопле прозвучало раздражения и уверенности в собственной правоте, что я даже растерялся как-то и не поинтересовался, не причинил ли задержанному неудобства излишне затянутыми браслетами наручников. Да тут ещё в переулок ворвались лучи электрических фонарей, и лейтенант Зимник с разочарованием произнёс:
— Ну, Линь! Ну, что ж ты так? Говорил же — за руками его следить!
Сначала я ничего не понял, потом только, уже заставив выпрямиться поднятого с земли паренька, обратил внимание на витавшие в переулке сизые завитки дыма.
Вот ведь! Этот гад успел что-то спалить!
Часть первая. Глава 5
Задержанный орал как потерпевший. Требовал немедленно расковать ему руки, обещал жаловаться и отказывался отвечать на вопросы. Угомонить его не удалось даже лейтенанту, паренёк так и качал права до тех самых пор, пока его не увёз в комендатуру вызванный нами дежурный экипаж.
— И что теперь? — спросил я, когда мы вернулись в автомобиль.
— А ничего, — пожал плечами Зимник. — Поставят на учёт и отпустят.
Мы с Василем на него так и вытаращились.
— Как так?!
— А вот так. Скажет, что принял тебя в темноте за хулигана и побежал. И жечь он ничего не жёг, а в проулке просто кто-то покурил до этого. И что ему предъявить? Нечего ему предъявлять.
Я шумно выдохнул.
— А если ментально воздействовать?
Лейтенант рассмеялся.
— Ну ты, Линь, хватил! Это при зачислении в корпус на всё заранее согласие дают, с остальными операторами такую процедуру только по решению суда провести можно. А для ходатайства основания нужны, и санкцию дадут, только если дело серьёзней некуда. На моей памяти студентов ни разу подобным образом не допрашивали. У них же голова гипнокодами под завязку набита, чуть что не так пойдёт — идиотами останутся. А старшекурсники ментальному воздействию худо-бедно противодействовать способны, там только спецпрепарат колоть, а они всю учёбу на химии сидят, противопоказания у каждого второго, не считая первого. С обычными людьми иногда случается — неофициально работаем, с операторами — нет. Никто на себя такую ответственность брать не станет.
— О, как! — озадаченно протянул я, начиная понимать, в связи с чем запрещён въезд в Новинск гипнотизёрам.
А вот Варю заинтересовало совсем другое.
— Господин лейтенант, а что он сжёг? Не шифровку же? Ну не похож он на тайного агента!
— Да какая ещё шифровка! — махнул рукой Зимник, распахнул дверцу и уселся за руль. — Наверняка наркотики были. Гашиш, опиум или кокаин. Его на медосвидетельствование сейчас отправят, может, что и прояснится.
Василь горестно вздохнул и кинул на меня укоризненный взгляд, но от упрёков воздержался. Я отвернулся. У самого на душе кошки скребли. Это ж надо было так опростоволоситься! Самую малость ведь не успел поганца скрутить! Самую малость опоздал!
По возвращении в комендатуру мы сдали оружие, а на выходе из караулки наткнулись на Борю и Митю.
— Как съездили, неудачники? — глумливо улыбнулся Остроух. — Мы-то, между прочим, диверсанта взяли!
— Ври больше, — коротко бросил в ответ Василь.
Я и вовсе ничего говорить не стал, памятуя о своём обещании старшине не лезть на рожон первым.
В столовой за стол неожиданно подсели Антон и Михей, изрядно тем самым удивив, поскольку помимо выезда на автодром с этой парочкой раньше не общался, да и там разве что перекинулся парой слов и только.
Приятели переглянулись, потом Антон чуть подался вперёд и негромко спросил:
— И не надоело тебе Борины выходки терпеть?
Вопрос немало удивил, я даже ложку отложил.
— А что такое?
Михей округлил глаза.
— Да он же цепляется постоянно! Гадости всякие говорит, да и вообще обнаглел до крайности!
— Собака лает, караван идёт, — пожал я плечами, но курсанты так вовсе не считали.
— Мы ему тёмную устроить решили, — поведал мне Антон. — Ты как — с нами?
