Мне казалось, он настроен на разговор. Он выглядел как человек, которому необходимо выговориться. А я была готова выслушать его, если это способно хотя бы немного облегчить его боль.
– Знаешь, чего я не могу понять? Точнее, я не понимаю, почему всё происходит именно так, – подавшись вперёд, в замешательстве заговорил Эрик. – Прежде я полагал, что, когда у меня будут деньги, я автоматически обрету счастье. Но оказалось, что одно вовсе не гарантирует другое. И теперь выходит, что есть всего лишь два места, где я действительно был счастлив, не имея ничего. Одно из этих мест – эта закусочная. Вот почему мы сейчас здесь.
Откровения Эрика не оставили меня равнодушной. Несмотря на тяжесть характера, наши ссоры, было много причин, за которые я полюбила его.
– А второе? Что это за место?
Я ожидала, что он ответит, но он показал мне.
Было четыре часа утра, когда Range Rover остановился в «Риверсайд» – старом трейлерном парке на окраине Чикаго.
– Ты, должно быть, думаешь, зачем мы забрались сюда, – усмехнулся он, когда мы вышли из машины.
Я и правда была удивлена, но виду не подавала.
Это была ночь откровения, как я назвала её позже.
– Наверняка, у тебя была причина, – ответила я, и вдруг почувствовала, как рука Эрика обхватывает мою.
Несмотря на то, что ночь была лунной, всё равно без освещения видно было плохо.
– Мы жили здесь в течение пяти лет, пока мама расплачивалась с долгами, которые остались после смерти отца, – негромко говорил он, ведя меня куда-то. – Экономить приходилось буквально на всём, я с ума сходил – так мечтал вырваться отсюда. А теперь я вспоминаю те годы и понимаю, что здесь со мной произошло много хороших моментов.
Эрик остановился перед трейлером, выглядевшим заброшенным и неприветливым в ночной темноте.
– Парк уже лет десять пустует, но в дни моего детства здесь всегда было шумно и многолюдно. Мы часто устраивали уличные праздники с соседями, и воздух наполнялся запахами жареных сосисок и смехом детей. – Он замолчал, погрузившись в воспоминания, а я боялась громко вздохнуть, чтобы не мешать ему.
Конечно же, мне хотелось спросить, почему он захотел показать мне это место, которое, очевидно, оставило след в его душе. Почему именно мне? Но я не стала спрашивать. Некоторые вещи просто не имеют значения, тогда как на первый взгляд незначительные моменты оказываются поистине ценными.
***
– Извини за эту ночь, которую ты вынуждена была провести со мной, – с сожалением произнёс Эрик, положив голову на подголовник сиденья.
Мы сидели в Range Rover, наблюдая с небольшого холма за универмагом Kmart, как зарождается рассвет; Эрик рассказал мне, что, когда он был подростком, возле универмага каждую пятницу и субботу собирались старшеклассники, пили пиво, купленное по поддельным правам, и клеили девчонок. Он улыбался, пока говорил, и я поняла, что это были очень хорошие времена.
– Брось, ты ни к чему меня не принуждал, – возразила я. – Я сама согласилась, помнишь?
– Иногда я хочу, чтобы всё было как раньше. Просто, – устало проведя ладонями по лицу, признался Эрик.
– Ты говоришь так, потому что потрясён и расстроен. Это нормально – порой поддаваться ностальгии. Я делаю то же самое, вспоминая времена, когда была подающей надежды гимнасткой. Но ты правда хотел бы жить так, как раньше? – Я мягко покачала головой, пока он внимательно смотрел на меня. – Видишь ли, человеческая память коварна. Как бы плохо нам ни было, мы запоминаем только счастливые моменты. В основном потому, что невозможно удержать всё, приходится делать выбор, а мало кто хочет помнить плохое намеренно. Ты многого достиг с тех пор, как был мальчишкой из Риверсайда, тебе есть чем гордиться. Благодаря тебе последние годы твоей мамы прошли в комфорте, и ей не нужно было трудиться множество часов каждую неделю, чтобы заработать деньги. Ты помогаешь своей сестре, и ты любишь свою племянницу. Именно благодаря тебе Алиса имеет возможность учиться в частной школе. Ты позаботился о её будущем, открыв счёт на её имя для дальнейшего обучения в университете. Это достойно уважения, Эрик.
– Как ты об этом узнала?
Казалось, он был немного смущён.
– Маргарет рассказала. Она очень любила тебя и гордилась своим сыном.
Мы замолчали на некоторое время, а между тем солнце всё выше и выше поднималось из-за линии горизонта.
– А знаешь, я уже очень давно не говорил ни с кем вот так, по-настоящему, – повернул ко мне голову Эрик.
– Я тоже. – И я не солгала. Хотя я давно призналась ему и Лу, что убегаю от мужа и вся моя жизнь сама по себе не настоящая, но мне казалось, что я продолжаю обманывать. Будто я сама была ненастоящей.
– Можно у тебя спросить кое о чём?
Я кивнула, соглашаясь. Было немного странно, что Эрик вообще просил разрешения.
– Тебе нравится Десмонт? – Он смотрел на меня открытым взглядом, и в его голосе не было обвинения или осуждения. Ему просто нужна была правда, и я решила быть честной.
– Я думаю, он замечательный мужчина и человек, но я не готова к тому, чего он хочет. Возможно, я поступаю нечестно, невольно давая ему надежду, но с ним мне не так одиноко. Он мне очень помог после…
Я оборвала себя, не желая произносить вслух то, что мы и так оба знали.
– Я не знаю, как всё зашло так далеко, – безрадостно усмехнулась я. – Я не планировала этого, когда делала тебе то предложение.
Уголки губ Эрика приподнялись в едва заметной улыбке.
– Да, я понимаю, о чём ты.
– Это было самое безумное, на что я когда-либо решалась, – приложив ладони к щекам, призналась я.
– Верю, – посмеиваясь, отозвался Эрик. – Я удивился, что ты вообще решилась.
– Потому что мне казалось, что сам ты точно не решишься, – парировала я.
– Вот уж неправда! Я бы и так сделал это, но ты опередила меня. Я проверял свою волю, она оказалась не очень прочной.
Это замечание вызвало у меня улыбку.
– Я всё равно не жалею, что первой сделала шаг. Что вообще его сделала, – негромко произнесла я.
Эрик обратил на меня долгий, задумчивый взгляд, после чего кивнул.
– Я тоже, Ханна.
Между нами повисло молчание, после которого должен быть поцелуй. На который я втайне рассчитывала. Но поцелуя не было. Вместо этого, прочистив горло и оживившись (скорее всего, чтобы рассеять возникшее ожидание), Эрик спросил:
– Значит, ты всегда поступала правильно и не делала ничего предосудительного?
Его тон заставил меня насторожиться.
– Если не считать, что я предложила тебе секс без обязательств, и о, погоди! танцевала топлес в твоём клубе, да. И, кстати, выдавать себя за другого человека считается?
