Эрик проводит рукой по лицу и усмехается.
– Полагаю, ты видела фотографии.
– Случайно. Я не слежу за тобой и твоей личной жизнью, – я дёргаю плечом, торопясь внести ясность.
– И тебя взволновало… – Он смотрит на меня с выжидающей полуулыбкой.
– То, что ты солгал мне, хотя на это не было никаких причин.
– И это всё? Только поэтому?
Он хочет, чтобы я призналась в том, что приревновала его? Это не просто, учитывая, что я сама установила ограничения, и ревности в наших «отношениях» нет места. Я отвожу взгляд, не зная, что сказать. Могу отрицать, что дело вовсе не в ревности, но моё лицо меня выдает.
– Ханна?
Эрик ставит чашку на круглый столик и подходит ко мне ближе.
– Если бы не твои правила, которые я считаю слишком жёсткими, я бы взял с собой тебя, – произносит он, когда я всё ещё молчу. – Чего я, кстати, и хотел.
– У тебя был выбор, так что не думаю, что ты сильно расстроился, – бормочу я.
Эрик терпеливо вздыхает.
– Женщина на фотографии – мой друг, и она была там в качестве моего друга.
– Хочешь сказать, что не спал с ней? – я смотрю на него с большим сомнением.
Эрик улыбается.
– Не в последние три года.
– Но всё же спал.
Меня радует, что этой ночью между Эриком и этой Аделиной ничего не было, хотя меня всё же беспокоит, что у них есть совместное прошлое.
– У нас были некоторые отношения три года назад, – признаёт Эрик. – Но всё закончилось, и мы остались друзьями.
Я смотрю на него, кусая губы. Даже в домашней обстановке, без дорогих рубашек и костюмов, он такой привлекательный и желанный, и я не думаю, что смогла бы остаться его другом после всего, потому что мне всегда хотелось бы большего.
Теперь я чувствую себя глупо из-за своей выходки. Повела себя как самая настоящая ревнивица и скандалистка.
– Я не прошу, чтобы ты брал меня на светские приёмы и прочее, – я смотрю себе под ноги, засунув руки в задние карманы джинсов, – понимаю, что это неуместно, но… пока ты и я связаны соглашением, ты бы не мог… не спать больше ни с кем?
Я затаиваю дыхание, поднимая робкий взгляд на мужчину.
Эрик раздумывает. Мне кажется, специально, чтобы проучить меня, но всё равно я хочу его стукнуть.
Наконец он вздыхает.
– Ладно, так и быть. Только потому, что ты просишь.
Теперь он точно смеётся надо мной. Я прищуриваюсь – это бесчестно с его стороны!
Посмеиваясь, Эрик вплотную подходит ко мне и наклоняется к моему лицу, становясь серьёзным.
– Ханна, ты даже не представляешь…
Он не договаривает, вместо этого целует меня, и я почти мгновенно полностью растворяюсь в ощущении его губ на моих губах.
Эрик подхватывает меня за ягодицы, и я скрещиваю лодыжки у него за поясом. Не прекращая поцелуя, он несёт меня вглубь квартиры.
Глава 9
– Моих родителей не стало, когда мне было шестнадцать. Я в тот вечер у подруги осталась, а в три часа ночи приехала полиция и… мне сообщили, что машина отца с моста в реку съехала. – Я чувствую ком в горле – не помню, когда говорила об этом хоть с кем-нибудь. Да и сейчас не знаю, как решилась. Может быть, помогло, что я сижу спиной к Эрику, и он не видит моих глаз?
Мне нравится, что он молчит, а не торопится высказать ненужные сожаления, подобающие случаю, но я знаю, что он внимательно слушает меня. И от этого мне ещё больше хочется говорить… И говорить, рассказывая ему всё-всё.
– Что случилось?
Эрик проводит мочалкой вниз по моей ключице, и пена скользит к моей груди, щекоча ноздри ненавязчивым ароматом свежести.
Мы в его большой овальной ванне, и я удобно расположена между ног Эрика. Это приятно – принимать ванну с мужчиной. Если этот мужчина Эрик Форд.
– Скорее всего, с управлением не справился: в ту ночь гололёд был, а они с мамой возвращались из театра. Мама очень любила балет. – Я улыбаюсь воспоминаниям. – Папа часто дарил ей билеты.
– Что с тобой случилось, когда их не стало?
В его словах нет навязчивого любопытства. Я знаю, что, если решу покончить с откровениями, он не станет настаивать.
– Я переехала к бабушке, больше родственников у меня не осталось. Пока мама с папой были живы, я занималась гимнастикой, она была моей жизнью, а потом… – я замолкаю: мне горько от того, что случилось после моего переезда в Фалконвуд.
Просто всё пошло неправильно.
– Ты больше не хотела?
– Я больше не понимала, для чего это делаю. – Я хватаюсь за бортики ванной и разворачиваюсь к Эрику, желая видеть его лицо. – Потеряла смысл, а найти так и не смогла.
Что-то во взгляде Эрика заставляет меня думать, что он понимает, о чём я говорю, и понимает хорошо.
Внезапно меня пугает та степень откровенности, до которой я дошла, хотя и хотела избежать этого любой ценой. Испугавшись, что не смогу остановиться и расскажу ему всё про Джека, я обхватываю затылок Эрика, прижимаясь к сильному, мокрому от воды телу, и целую.
Его тёплые губы на моих губах, язык проникает вглубь моего рта, и я забываю о страхе, о прошлом, Джеке и обо всём, что было до Эрика. Как бы я хотела, чтобы в действительности ничего не было.
Эрик продевает руки мне подмышки, усаживая меня на колени. Он позволяет мне руководить, но при этом мягко направляет.
Я никогда прежде не делала этого в ванной, и, думаю, он чувствует это. Большинство вещей, которые я делаю с Эриком, начинаются с «Я никогда не…». Но этот новый опыт приятно удивляет меня.
***
– Что это?
Я поднимаю недоуменный взгляд на мужчину, когда передо мной на покрывало приземляются два билета.
– Прочти.
Эрик едва сдерживает улыбку, и я беру в руки две полоски плотной бумаги.
– Концерт Адель? – Мои глаза недоверчиво распахиваются: это не просто билеты на выступление английской исполнительницы, а билеты с лучшими местами у сцены. – Они, наверное, очень дор… – я обрываю себя, посмотрев на Эрика – склонив голову к плечу, он наблюдает за мной с каким-то смешливым выражением. Начинаю чувствовать себя неловко – возможно, для девушки, которая танцует топлес это и дорого, но не для того, кто только что открыл свой ресторан.
– Откуда ты знаешь, что мне нравится Адель?
– Ты часто напеваешь её песни. Не замечала?
– Не думала, что ты это заметил, – бормочу я, пожав плечом.
– А ещё ты выбираешь её музыку для выступлений время от времени.
– Ты и это заметил? – Я смотрю на него, не зная, как относиться к этому.
