Мне нравится квартира Эрика: здесь просторно, обстановка в современном стиле, но при этом не в ущерб комфорту. Это не просто жилище занятого холостяка, а дом. Настоящий.
Может быть, дело в большом количестве живых растений, ковров или фотографий, но мне здесь уютно.
Я подхожу к одному из фото на стене – на ней Эрик, женщина лет тридцати и девочка – ещё не подросток, но уже не ребёнок.
– Это Сьюзан, его сестра, а девочка – Алиса – племянница, – сообщает Лу, ведя на поводке светлошерстого лабрадора.
Слова Лу меня успокаивают, потому что на какой-то момент я подумала, что это его жена (может быть, бывшая) и дочка. Приглядевшись, я вижу сходство между Эриком и его сестрой, хотя у неё светлые волосы.
– Мне в туалет надо. Где здесь ванная?
– Последняя дверь слева по коридору, – указывает Лу, с любовью поглаживая пса.
Я нахожу ванную, и быстро сделав свои дела, не тороплюсь уходить. Мне становится интересно, есть ли здесь следы присутствия женщины. Лив. Её фотографий не было в гостиной, что очень меня порадовало.
Я заглядываю в шкафчик за зеркалом, но там минимальный набор туалетных принадлежностей, и ничего, что выглядело бы сугубо женским. Похоже на то, что это гостевая ванная, которой не часто пользуются. Скорее всего, ванная Эрика там же, где и его спальня, но у меня нет никакого предлога, чтобы пойти туда и не выглядеть странно в глазах Лу.
Мне приходится только смириться с поражением, и мы отправляемся выгуливать Конкорда.
***
Когда в назначенный день я звоню в автомастерскую, мне сообщают, что деталь на мою машину пришла, но оказалось, что не та, и придётся подождать ещё неделю.
Повозмущавшись, я кладу трубку, но правда в том, что я не особо расстроилась. Пока что я не готова покинуть Чикаго. И Эрик Форд – одна из главных причин.
То, что он игнорирует меня, задело меня больше, чем хотелось бы. Меня возмущает, что он стал реже появляться в клубе, а, когда это происходит, делает вид, что меня нет. Что я не более чем одна из его подчинённых, а не девушка, с которой он спал. Которая спала на нём. Буквально.
Тот факт, что я ничего не могу предъявить ему, выводит меня из себя. Он не принадлежит мне, у него есть девушка, и я должна смириться с тем, что всё кончено.
Это легче сказать, чем сделать.
– Возможно, сегодня ты захочешь особенно постараться, – внушительно глядя на меня, таинственно улыбается Лу.
Мой выход следующий, и как всегда, я немного волнуюсь, становясь рассеянной.
– Ты о чём?
Лу понижает голос, чтобы другие девочки не слышали:
– Эрик в баре. Не в офисе. Здесь, – она подчёркивает последнее слово, и мой желудок делает сальто. Тройное. – Он смотрит.
Не знаю, почему меня это ТАК волнует, но мои руки и ноги вдруг превращаются в желе.
– И я почти уверена, что он здесь ради тебя.
«О, давай, добей меня прямо на месте!»
– Зач… зачем ему это?
Лу пожимает плечами с видом: «мне-то откуда знать».
Я должна взять себя в руки, иначе я запорю выступление, а этого ни в коем случае нельзя допустить.
Призываю себя к спокойствию, но это слабо помогает, а, когда ведущий объявляет мой выход, едва не теряю сознание.
Всё происходит в каком-то тумане: я оказываюсь на сцене, играет музыка, и я начинаю танцевать, изображая распутную ученицу католической школы. Мне удаётся попадать в такт, но мои глаза то и дело возвращаются к бару, пока не находят Эрика.
Он смотрит, и это не просто незаинтересованный взгляд на грани безразличия, а такой, будто хочет меня наизнанку вывернуть, забраться мне под кожу, проникнуть в каждую пору. И хотя он довольно далеко, мне кажется, он даже не мигает. И пьёт.
Мужчины в зале свистят и выкрикивают разные глупости, которые я почти научилась не слышать. Мне надо развернуться и снять рубашку с завязками на животе, что я и делаю. Я больше не могу его видеть, но чувствую, очень отчётливо чувствую, как его взор намертво прирос ко мне.
Рубашка школьницы летит на пол, а следом за ней и юбка в клеточку. На мне белый бюстгальтер и трусики-танга. И к концу песни они единственное, что останется на мне.
Я вновь оборачиваюсь к залу, и мои глаза тут же, как магнитом, притягивает к Эрику. Он наблюдает за мной, чуть склонив голову к плечу, и, может быть, это нелепо, но мне кажется, что я могу чувствовать исходящее от него напряжение через всё помещение.
Понимаю, что больше не могу отвести от него взгляда, как если бы я была зачарованной, или ещё что-то. Это так странно и волнительно, но я словно танцую для него одного, а мужчины внизу – их просто нет.
Несмотря на смятение внутри, мне удаётся следовать плану и номер продолжается. Вновь отворачиваюсь, оглядываясь игриво через плечо, и снимаю лифчик – эту часть я ненавижу больше всего, но сейчас всё, что меня заботит, это его глаза, устремлённые на меня.
Мужские руки тянутся ко мне, засовывая купюры в трусики, и я отвлекаюсь. От чужих прикосновений меня едва не передёргивает, но я вынуждена улыбаться тем, благодаря кому сегодня ночью у меня появится несколько дополнительных сотен. Это моя работа, и я стараюсь выполнять её хорошо, но, когда я вновь смотрю в сторону бара – Эрика там больше нет.
Меня всё ещё трясёт, когда я возвращаюсь в гримёрку. То, что только что там произошло…
Я даже не могу дать этому объяснение. Он игнорирует меня несколько дней, а потом смотрит так, что я готова едва не воспламениться на сцене. Эта игра в гляделки возбудила меня… кажется. Внизу живота щекотно, и пульс учащённый.
Надо успокоиться. Он ушёл. Всё закончилось.
«Пусть Ханна поднимется ко мне».
«Сейчас».
Я читаю два сообщения от Эрика на телефоне, который Лу кладёт передо мной. Она ничего не произносит, но её взгляд говорит мне больше, чем я хотела бы видеть.
Я должна пойти к нему, но я не хочу этого. Или хочу. В голове полная неразбериха. Меня вроде как пугает мысль, для чего он зовёт меня.
Может быть, я и ошибаюсь. Может, ему не я сама нужна, а только сказать хочет, что я уволена.
Надеюсь, что нет.
Я набрасываю халат поверх белья (позже у меня ещё одно выступление) и, воспользовавшись запасной лестницей, поднимаюсь на второй этаж. Я стучусь в кабинет Эрика, и моё собственное сердцебиение немногим тише этого звука.
Он отворяет мне и молча отступает, впуская меня. Чувствую себя не в своей тарелке; что-то не так, и, приглядевшись, понимаю, что Эрик пьян.
Отлично!
– Зачем ты звал меня?
Я скрещиваю руки на груди, не глядя на него. Мне хочется скорее покончить с этим, потому что я нервничаю в присутствии нетрезвых людей. Никогда не знаешь, чего от них ожидать, а Эрика я пьяным ещё не видела и не знаю, какой он, когда выпьет.
