Мы углубились в историю францисканского костюма не случайно. Говоря о монахах и монашестве, редко вспоминают, что внешний вид в этой области человеческой жизни тоже бывает весьма важен, порой даже более чем у людей светских. Ведь в миру не нужно нагружать одежду каким-то духовным смыслом, кроме того, ряса францисканца — это в своем роде верительная грамота. Естественно, находилось немало охотников, желающих в одежде скромного монаха из ордена, известного своей честностью и строгостью жизни, втереться в чужой дом, а там, усыпив бдительность доверчивых людей, распорядиться чужим имуществом. А позор падает на ни в чем не повинный орден. Поэтому так значима эта папская булла о запрете использования францисканского костюма случайными людьми. В ней транслируется желание Святого престола защищать «бренд» францисканства от подделки, что говорит о принятии францисканской идеологии, а вовсе не о желании «продавить» ее основателя.
Но даже заступничество папы не избавляет Франциска от духовного кризиса и горьких разочарований. В том же 1220 году он навсегда снимает с себя руководство орденом и поручает его одному из своих первых сподвижников, господину Петру, то есть Петру Каттани. Кандидатура была очень подходящей. Большая духовная близость нашему герою сочеталась в господине Петре с фундаментальным юридическим образованием, которое могло помочь в утрясании всякого рода административных вопросов. К сожалению, Каттани занимал пост главы ордена всего несколько месяцев. 10 марта 1221 года он умер. Генеральным викарием стал брат Илья Кортонский, пользовавшийся доверием и любовью Франциска. Илья не был настолько радикален в вопросах аскезы, как Франциск, но его административные способности были неоспоримы.
РАДОСТЬ И СЛЕЗЫ
Уже много говорилось об идеалах Франциска. Они были удивительно притягательны для самых разных людей. И в то же время неудобны и непонятны настолько, что люди, отказавшиеся от всего ради Франциска и не сомневающиеся в его святости, пытались отредактировать его учение.
А что оно представляло собой в реальности? Мы уже сравнивали францисканскую жизнь с ролевой игрой по Евангелию — но только всерьез и до самой смерти. Кому-то может не понравиться подобное сравнение, но частица правды в нем есть. Еще можно вспомнить в связи с этим методику актерского мастерства, которую применял Константин Сергеевич Станиславский. Ее суть в том, что актер пытается войти в образ своего героя не путем размышления о его характере, а через телесные проявления, порой вроде бы мелкие и незначительные. И в первом, и во втором сравнениях речь идет только о методике, технике, а вовсе не о глубинной сути францисканской духовности. Какова же эта суть?
Вот официальное определение из современных францисканских источников:
«В основе францисканской духовности лежит евангельский идеал и подражание Христу, воплощенные в жизни, деятельности и мысли св. Франциска. Францисканцы верят в Бога единого в Пресвятой Троице, Который есть Высшее Благо и Любовь, Творец всего мира и любящий Отец. Своими молитвами и всей своей жизнью они поклоняются Ему и славят Его с сердцами, полными радости и благодарения. В каждом человеке, особенно в бедном, несчастном, покинутом, они видят брата, достойного любви, уважения и человеческого тепла. Окружающий мир для францисканцев — это средство и путь приближения человека к Богу; в этом — источник францисканской радости, миротворческой миссии и братского отношения к природе».
В этом абзаце дважды встречается слово «радость». Причем одна из них — какая-то особая, «францисканская». Именно она и есть то ценное и уникальное, что до сих пор продолжает вызывать отклик в душах людей. Большинство, как правило, понимает ее интуитивно и приблизительно. Она подобна солнечному лучу, который невозможно потрогать, но зато он может согреть. Кажется, что подобное ощущение не стоит даже пытаться сформулировать словами. А между тем оно уже прекрасно сформулировано в источнике. Правда, это «Цветочки», которые, как мы помним, являются скорее поэзией, чем историческим документом. Но ведь и речь в данном случае идет не о материальных вещах. Поэтому стоит процитировать здесь фрагмент из «Цветочков» о совершенной радости, целиком без сокращений
[107]:
«Однажды, в зимнюю пору, святой Франциск, идя с братом Львом из Перуджи к Святой Марии Ангелов и сильно страдая от жестокой стужи, окликнул брата Льва, шедшего немного впереди, и сказал так: «Брат Лев, дай Бог, чтобы меньшие братья, в какой бы стране ни находились, подавали великий пример святости и доброе назидание; однако запиши и отметь хорошенько, что не в этом совершенная радость». Идя дальше, святой Франциск окликнул его вторично: «Брат Лев, пусть бы меньший брат возвращал зрение слепым, исцелял расслабленных, изгонял бесов, возвращал слух глухим, силу ходить — хромым, дар речи — немым, и даже большее сумел бы делать — воскрешать умершего четыре дня тому назад; запиши, что не в этом совершенная радость». И, пройдя еще немного, святой Франциск громко вскричал: «Брат Лев, если бы меньший брат познал все языки и все науки, и все писания, так что мог бы пророчествовать и раскрывать не только грядущее, но даже тайны совести и души, запиши, что не в этом совершенная радость». Пройдя еще немного дальше, святой Франциск еще раз восклицает громко: «Брат Лев, овечка Божия, пусть меньший брат говорит языком ангелов и познает движения звезд и свойства растений; и пусть ему откроются все сокровища земные, пусть узнает он свойства птиц и рыб, и всех животных, и людей, и деревьев, и камней, и корней, и вод; запиши, что не в этом совершенная радость». И, пройдя еще немного, святой Франциск восклицает громко: «Брат Лев, пусть научился бы меньший брат так хорошо проповедовать, что обратил бы в веру Христову всех неверных; запиши, что не в этом совершенная радость».
И, когда он говорил таким образом на протяжении двух миль, брат Лев с великим изумлением спросил его и сказал: «Отец, я прошу тебя во Имя Божие, скажи мне, в чем же совершенная радость?» И святой Франциск отвечал ему: «Когда мы придем к Святой Марии Ангелов вот так, промоченные дождем и прохваченные стужей, запачканные грязью и измученные голодом, и постучимся в ворота обители, а придет рассерженный привратник и скажет: «Кто вы такие?» А мы скажем: «Мы двое из ваших братьев»; а тот скажет: «Вы говорите неправду, вы двое бродяг, вы шляетесь по свету и морочите людей, отнимая милостыню у бедных, убирайтесь вы прочь»; и не отворит нам, а заставит нас стоять за воротами под снегом и на дожде, терпя холод и голод, до самой ночи; тогда-то, если мы терпеливо, не возмущаясь и не ропща на него, перенесем эти оскорбления, всю эту ярость и угрозы и помыслим смиренно и с любовию, что этот привратник на самом-то деле знает нас, а что Бог понуждает его говорить против нас, запиши, брат Лев, что тут и есть совершенная радость. И если мы будем продолжать стучаться, и он, разгневанный, выйдет и прогонит нас с ругательствами и пощечинами, словно надоедливых бродяг, говоря: «Убирайтесь прочь, гнусные воришки, ступайте в ночлежный дом, потому что здесь для вас нет ни трапезы, ни гостиницы»; если мы это перенесем терпеливо и с весельем и добрым чувством любви, запиши, брат Лев, что в этом-то и будет совершенная радость. И если все же мы, принуждаемые голодом, холодом и близостью ночи, будем стучаться и, обливаясь слезами, будем умолять именем Бога отворить нам и впустить нас, а привратник, еще более возмущенный, скажет: «Этакие надоедливые бродяги, я им воздам по заслугам»; и выйдет за ворота с узловатой палкой, и схватит нас за капюшон, и швырнет нас на землю в снег, и обобьет о нас эту палку; если мы все это перенесем с терпением и радостью, помышляя о муках благословенного Христа, каковые и мы должны переносить ради Него; о брат Лев, запиши, что в этом будет совершенная радость. А теперь, брат Лев, выслушай заключение. Превыше всех милостей и даров Духа Святого, которые Христос уделил друзьям своим, одно — побеждать себя самого и добровольно, из любви ко Христу, переносить муки, обиды, поношения и лишения; ведь из всех других даров Божиих мы ни одним не можем похваляться, ибо они не наши, но Божии; как говорит апостол: «Что у тебя есть, чего бы ты не получил от Бога? А если ты все это получил от Бога, то почему же ты похваляешься этим, как будто сам сотворил это?» (1 Кор. 4:7). Но крестом мук своих и скорбей мы можем похваляться, потому что они наши, и о том апостол говорит: «Одним только хочу я похваляться — Крестом Господа нашего Иисуса Христа» (Гал. 6:14)».
