Джакомина познакомилась с Франциском в Риме, вероятно, просто на улице, где он по обыкновению проповедовал. Знатную даму поразил удивительно одухотворенный облик, какой трудно встретить и в аристократической среде, а тем более у грязного бродяги. Она подошла к нему, начав задавать вопросы, и ответы поразили ее еще больше. Впрочем, есть версия о их знакомстве в папском дворце. По поводу времени этого события исследователи расходятся во мнениях, называя интервал от 1212 до 1219 года.
По тому, насколько братья привыкли к Джакомине, можно сделать вывод, что она общалась с Франциском достаточно долго. В книге «Истоки францисканства», в настоящее время считающейся наиболее полным собранием самых важных и достоверных сведений о Франциске, 1212 год указан как год его знакомства с «братом Якопой». Но в статье главы Генеральной кустодии Святого Франциска Ассизского в России отца Николая Дубинина можно прочитать: «Франциск встретил ее (Джакомину. — А. В.) в Риме в 1219 г., когда проповедовал там».
Не так уж важно, когда именно они встретились в первый раз. Франциск бывал в Риме довольно часто. Интересно понять, как выглядели их отношения.
Если Клара была для Франциска ученицей и духовной дочерью, то Джакомина представляется в роли матери нашего героя. Когда читаешь про многочисленные печенья мостаччоли
[73], которыми она радовала своего святого друга, и хитрые фуфайки, связанные из теплой ягнячьей шерсти с добавлением конского волоса для соблюдения аскезы, — сразу представляется дама в летах, почти бабушка. Но возраст Джакомины также является предметом споров и разночтений. Считается, что римская покровительница нашего героя родилась не позднее 1190 года, то есть обозначена лишь нижняя граница, по которой она, получается, на восемь лет моложе Франциска. Как, будучи молодой дамой из высшего общества, она совершенно спокойно могла гулять с монахом по своему родному Риму и приезжать в гости к братьям в Ассизи? Неужели только одно вдовство давало ей полную индульгенцию в глазах Франциска, опасавшегося общаться с женщинами? Уже упомянутый русский францисканец отец Николай Дубинин пишет: «По возрасту Франциск был едва старше ее собственных детей». Если это действительно так, то тогда становится понятна привязанность нашего героя к этой женщине. В детстве он воспитывался большей частью матерью, именно с ней он чувствовал особенную духовную близость и, покинув дом, грустил о ней больше всего. Мы знаем, что после ухода Франциск не раз встречал своего отца на улицах Ассизи и страдал от его проклятий. Но нигде нет упоминаний о встречах с матерью. Возможно, она, боясь мужа, специально избегала встреч с сыном, «не оправдавшим доверия». А может быть, она умерла после его ухода — от переживаний или просто от какой-нибудь болезни. Так или иначе, он не мог не скучать по мадонне Пика и, конечно, обрадовался, найдя нечто материнское в мадонне Джакомине. Она водила его за руку по улицам Рима и пекла ему печенье.
Почему же он называл ее братом? Возможно, из-за ее решительности. Во времена Средневековья женщины редко проявляли эти качества, и их считали мужскими. Активность Джакомины деи Сеттесоли простиралась далеко за пределы изготовления вкусных печений. Она имела явный организаторский талант. Именно благодаря ее усилиям францисканцы получили официальный приют в Вечном городе. Конечно же, переговоры значительно упростило наличие у дамы немалых денежных средств: Дом паломника на территории бенедиктинского монастыря был открыт при ее поддержке; скорее всего, она же спонсировала и лазарет. Но земля под этими строениями не принадлежала Джакомине, а бенедиктинцы жили там уже почти два века с того момента, когда граф Компаний начал строить монастырь на поле под названием Брузиано. Произошло это примерно в 936–949 годах. Место было весьма бойким уже в те далекие времена. Неподалеку на берегу Тибра располагался крупный речной порт. Сегодня от него не осталось и следа, но он действовал с античных времен и до начала XX века, когда его разобрали за ненадобностью. Туда приходили грузы из Остии и других мест. Чуть дальше портовых построек начинался очень богатый район Трастевере, где жила семья Сеттесоли. Аристократы охотно жертвовали на нужды монахов, и, конечно же, бенедиктинцам не особенно хотелось делиться с кем-либо такой привлекательной территорией.
Джакомина смогла настоять на своем. Начав с малого — регулярного приюта для своего «смиренного друга» в Доме паломника, — она постепенно сделала заведение полностью францисканским. Оно стало официально называться Сан-Франческо-а-Рипа (Святого Франциска-на-обрыве). Окончательное признание произошло уже после смерти Франциска, и, думается, не последнюю роль здесь сыграло родство Джакомины с папой Григорием IX.
Первая францисканская церковь в Риме сохранилась по сей день. Как и Порциункула, она старше нашего героя, правда, всего на пару веков. То, что можно увидеть сегодня, — плод работы реставраторов XVII века Онорио Лонги и Маттиа де Росси, которые заметно переработали фасад. До того реставрационные работы проводились в конце 1220-х перед посвящением церкви святому Франциску, и в ходе этих работ исчезла церковь Сан-Бьяджо-де-Курте — бывшая частью больницы. Интересно, какой интерьер видел сам Франциск, живя там в 1219-м? Сильно ли изменилось внутреннее убранство церквушки? Скорее всего, красоту и роскошь, если таковая имелась, упростили, согласно францисканским идеалам.
В монастырском садике Сан-Франческо-а-Рипа растет старое апельсиновое дерево, якобы посаженное нашим героем. Мощи святого хранятся в часовне, и там же можно увидеть портрет Франциска кисти Маргаритоне д’Ареццо, который некоторые считают прижизненным — помня, что Джакомина деи Сеттесоли очень заботилась о создании портрета своего «смиренного друга».
Она действительно заказывала его портрет, но находится он вовсе не в Риме, а в Греччо — той самой высокогорной деревеньке, где с подачи нашего героя впервые в истории устроили Рождественский вертеп. Считается, что создан он в 1225 году, за год до смерти Франциска. Висит эта работа неизвестного художника (а точнее, ее копия, созданная в XIV веке) в местной церкви. Святой из Ассизи изображен в полный рост, в его руке белый платок, который он подносит к глазам. Действительно, в последние годы глазная болезнь не давала ему покоя, выматывая ежедневно и ежесекундно. На руке нашего героя виднеется красное пятнышко, явно изображающее стигматы.
А художнику Маргаритоне д’Ареццо Франциск позировать уже никак не мог. Джорджо Вазари, пионер искусствоведения, утверждает, что этот живописец скончался в 1313 году семидесяти семи лет от роду, стало быть, родился он, когда Франциска уже лет десять не было в живых. Отчего же возникла легенда, будто Маргаритоне писал «беднячка» с натуры? Дело в том, что в свое время Маргаритоне считался видным специалистом по изображению Франциска. После канонизации популярность святого из Ассизи еще больше возросла, и его портреты пользовались повышенным спросом. Те из художников, что умели быстро и убедительно намалевать образ Франциска, озолотились. Маргаритоне д’Ареццо написал достаточно много однотипных изображений нашего героя. Все его Франциски стоят в одной и той же позе, с книгой в левой руке, с нимбом и стигматами. Впрочем, есть вариант и без нимба. Портреты выполнены темперой на досках размером примерно 100 х 40–50 сантиметров и подписаны просто, но не без важности: «Maigaritus de Aritio me fecit» («Маргарите из Ареццо меня создал»).
