Конечно же, Клара знала предысторию. Дело громкое, а город небольшой. Конечно, никому в голову не пришло бы назвать Франциска обыкновенным вором. Сумасшедшим — да, но не преступником. Девочка могла даже знать, что ему нужны деньги на восстановление храма. Но сцена, которую она видела из окна, в любом случае не оставила бы ее равнодушной.
Представим себе этот январский день. Конечно, в Ассизи нет суровых зим, но все равно на улице зябко. Плохая погода не ослабляет любопытства горожан, собравшихся развлечься занятным зрелищем. Вот важный торговец, Пьетро Бернардоне. Еще недавно он кичился, что его сыну никто не судья, а теперь сам судится с ним. Выкрикивает какие-то обидные слова, вот-вот бросится избивать. Молодой человек спокойно слушает обвинения, потом молча раздевается, обнаруживая власяницу на теле, отдает всю одежду отцу и молитвенно обращает взор к небу. Строгий епископ утирает слезы и укрывает юношу плащом. Мы уже описывали эту сцену, но стоит взглянуть на нее глазами одиннадцатилетней девочки, которая совсем недавно делала себе четки из речной гальки. Она только что увидела своего героя, и уже никто не сможет впечатлить ее больше, разве только сам Иисус.
Через полгода ей исполнилось 12 лет. Отец заговорил о замужестве. Дочь высказалась против. То есть совсем отказаться она, конечно, не могла, ей только удалось уговорить родителя немного подождать. Через некоторое время мессир Фавароне снова поднял разговор, и снова девушка попросила об отсрочке. Так ей удалось протянуть до восемнадцатилетия — критического брачного возраста для женщины. После него невеста считалась перестарком. Примерно тогда же мессир Фавароне умер, и право решать судьбу его дочерей перешло к его брату, мессиру Мональдо.
Искала ли Клара встречи с тем юношей, публично осужденным собственным отцом? Несомненно. Для средневековой девочки из аристократической семьи это была весьма непростая задача. Она не могла взять и пойти в лачугу, где ютились братья. Не могла заговорить с ним на улице, не нарушив правил приличия. Но судьба сама вдруг начала связывать семью Клары с Франциском. Началось все с отца Сильвестра, который продавал камни нашему герою, а затем стал одним из его первых сподвижников. Он приходился Кларе двоюродным братом. Через некоторое время францисканцем сделался другой ее родственник — Руфино, о котором речь шла в предыдущей главе. Постепенно Франциск превращался в ее глазах из яркой картинки с площади в живого, хотя и бесконечно почитаемого человека. Она вникала в его учение и с радостью обнаруживала в нем полную созвучность своим устремлениям.
В какой-то момент Клара поняла, что может помочь братьям. Она начала передавать им деньги. Делала она это через свою подругу Бону Гвельфуччо, родственницу Пачифики ди Гвельфуччо, с которой совершала паломничества мадонна Ортолана. Бона явно пользовалась большей свободой, чем Клара, возможно, по причине вдовства. По некоторым сведениям, она приходилась нашей героине теткой. В любом случае Бона исполняла традиционную роль компаньонки молодой незамужней девушки. Много лет спустя она свидетельствовала на процессе канонизации Клары и вспоминала, как однажды «…мадонна Клара… дала ей определенную сумму денег и приказала, чтобы она отнесла их тем, кто работает в Порциункуле, чтобы они могли купить мяса».
Может быть, Франциск впервые заинтересовался Кларой именно благодаря пожертвованиям. А может, ему просто рассказали о чудесной девочке, которая, родившись в богатейшей семье, пытается жить по Евангелию, ограничивая себя в еде и развлечениях. Источники говорят, будто бы их первая встреча произошла в доме Оффредуччо, куда Франциск пришел в сопровождении брата Филиппа Лонго. Видимо, визит не был тайным, а вполне официальным. Во всяком случае, мадонна Ортолана наверняка знала о нем. Увидев совсем близко своего героя, Клара тут же призналась ему в тайном желании полностью посвятить себя Богу и пожаловалась, что мечта находится под угрозой, поскольку отец твердо решил выдать дочь замуж.
Франциска сильно затронула эта история, и он решил помочь девушке. Но, прежде чем начать действовать, он хотел удостовериться в серьезности ее намерений. Они начали регулярно встречаться. Этот факт, конечно же, был впоследствии нещадно романтизирован. Двое молодых и прекрасных святых, презревших богатство, возвышенно беседуют на фоне живописных итальянских пейзажей! Классическая история любви.
Конечно, мы никогда не узнаем, что именно они чувствовали, но совершенно точно их отношения были далеки от отношений влюбленной парочки.
Над обоими висела опасность быть скомпрометированными, Франциск, пожалуй, рисковал даже больше Клары. Оскандалившуюся девушку, скорее всего, отправили бы в монастырь. Но для Франциска после его радикального ухода из мира не оставалось иного пути, кроме святости. Земное понятие «репутация» для него ничего не стоило, речь шла лишь о соблазне греха. Поддайся Франциск хоть чуть-чуть, не сумей он справиться с собой, не только его жизнь была бы перечеркнута, но и жизни доверившихся ему братьев, и их общее дело. Преданными и оскорбленными в таком случае оказались бы не только Клара, но и весь орден, пройденный путь, все труды и обеты. А соблазн был сильным. Клару охраняли ее невинность и святой энтузиазм, но Франциск был тридцатилетним, весьма темпераментным мужчиной — с пылким сердцем и горячей кровью. Может быть, отчаянные прыжки голышом в заросли колючего шиповника, отображенные в легенде, случились именно из-за Клары? Их встречи происходили как раз в церкви Порциункулы, рядом с которой растет тот самый куст, потерявший иголки.
Клара между тем очень нуждалась в поддержке. Земля горела у нее под ногами. Мать, которую она привыкла с детства воспринимать если не духовным учителем, то хотя бы единомышленником, предала ее, отказавшись защитить от брачных планов дяди. Конечно, отказалась, иначе бы мы знали о конфликте. И вот девушка снова и снова, в сопровождении своей компаньонки Боны, приходила к Франциску, пытаясь понять, что делать дальше.
Бона Гвельфуччо говорила на процессе: «Мадонну Клару все считали девой чистейшей, и она обладала пламенным духом и горячо желала знать, как служить Богу и как Его радовать. Поэтому мы вместе много раз приходили к святому Франциску для беседы и делали это тайно, чтобы никто из родных нас не увидел».
Франциск колебался, не зная, что посоветовать девушке. Она ведь мечтала стать его последовательницей, а вовсе не уйти в монастырь, как делали очень многие в то время. По словам Боны, «отец Франциск ободрял ее (Клару. — А. В.) в презрении к миру, словами живыми описывая чахлую мирскую надежду и обманчивый облик века сего, в уши ее входил привет сладчайшего брака Христова, и Франциск убеждал ее сохранить девственность».
Тем временем дядя уже присмотрел для Клары очередного жениха. Ее возраст — 18 лет — считался довольно солидным для невесты, и просьбы повременить уже не действовали. Требовалось срочно принять решение, и Клара начала готовиться к побегу. Перед Франциском замаячила перспектива ужасного скандала, но разве это могло напугать человека, публично судившегося с родным отцом? Конечно же, он сразу вспомнил себя, когда услышал о готовности девушки навсегда оставить своих родных ради служения Христу. И пообещал ей свою поддержку.
