6-го — первый снег. Грустно видеть деревья еще в листве, и снег на листьях.
9-го встретил генерала Ивашкевича, которого зазвали на обед и вспомнили Владивосток.
11-го именины Зины. Вечером пришли Бендерев, Диц, Курносов и Лебедев. Ужин был хороший, и было много возлияния. Были все веселы и довольны. В штабе дух стал совершенно другой.
12, 13, 14 и 15-го, на позициях слышна была сильная канонада, особенно по направлению к Икскюлю. Немцы что-то затевают. Ночью весь горизонт от Икскюля до озера Бабита в ракетах — немцы бдительны, каждый день приходится ездить по полкам и командам, и от моего ока мало что ускользает, доклады мои обстоятельны. Часто бываем в Соборе, где старостой купец Андрей Иванович Гусев — очень симпатичный человек. Изредка бываем за всенощной в церкви Святой Троицы в Задвинье, где на стене имеется образ моего ангела Святого Михаила, первого митрополита Киевского. Погода холодная, с ветром и снегом. У нас тепло и уютно…
22 октября, в 12 часов дня, прибыла депутация от 10-го Сибирского стрелкового полка, в составе полковник Богданенко-Толстолес, подполковник Пирумянц, капитан Сафронов, штабс-капитан Шестаков, чиновник Бандура и священник отец Иоанн Ремизов. Мне полк преподнес богатый серебряный складень художественной работы Оловянишниковых в Москве, Зине — огромную корзину цветов и полковнику А. Ф. Круковскому — серебряный котелок на пиках с чарками. Был совершен молебен, потом у нас парадный обед с шампанским. Было задушевно-весело, сколько воспоминаний… Это один из счастливых дней моей жизни. Из наших штабных я пригласил поручика С. Д. Курносова. Преподнесенным складнем я благословил Зину и передал его ей.
24-го наша 121-я дивизия сменяет с позиции 124-ю дивизию, и сегодня штаб переходит опять в Плаунек. К нам зашел генерал Н. Н. Кржеминский, бывший начальник штаба 3-й Сибирской стрелковой дивизии, а теперь командир 9-го Сибирского стрелкового полка — обедал у нас, вспомнили прошлое. Вообще надо сказать, что мои старые сослуживцы меня не забывают.
29-го, в 8 часов утра, я выехал в штаб дивизии, а в 10 часов утра с начальником дивизии генералом Бендеревым выехали на позицию для осмотра. Грязь, вода, бруствера осели, и вообще, видимо, что наши предшественники мало работали. С 1 часа дня до 3 ч 30 мин дня немцы как будто знали про наш обход первой линии, начали обстрел тяжелыми снарядами плацдарма 3-го батальона 481-го полка и двумя снарядами [разъединили] нас — генерал Бендерев проскочил, а я остался на плацдарме, и вот один снаряд за другим около блиндажа, где я укрылся, не было возможности выскочить, и только в 6 часов вечера я попал в штаб дивизии, а домой, в Гагенсберг, приехал в 8 часов вечера. Дождь сыплет как из сита.
31-го переехали из Гагенсберга в Торенсберг, на Бауское шоссе в дом № 53 — на прежнюю квартиру, но только в двухэтажный домик, сзади прежнего домика.
2 ноября командующий армией генерал Радко-Дмитриев был на наших позициях и заехал к нам в штаб дивизии в Плаунек и пробыл до 8 часов вечера. Погода резко изменилась — ясно, мороз с ветром, плохо в окопах, вот теперь бы мою печурку в окопы… а ее только заказали кустарям. Наша дивизия перешла в 11-й корпус, и командир корпуса у нас генерал Гандурин, знакомый по Порт-Артуру, но человек нехороший по свои делам еще в крепости Николаевск-на-Амуре.
7 ноября, зима по-настоящему. Сегодня для Зины привез кровать, а то спала кое-как. День особенный и памятный… Часто приходится ездить и по окопам, и по полкам, стоящим в резерве дивизии. Часто вожу Зину в город в иллюзионы. Вечером, когда возвращаемся домой, то на позициях немцы непрерывно пускают светящиеся ракеты, и они их не жалеют.
14-го осматривали позицию 481-го полка — Сируль — Лепе. Был на позициях и генерал Радко-Дмитриев. Вообще, на позициях тихо — идет вялая артиллерийская стрельба-пристрелка.
16-го состояние духа у Зины весьма неровное — бурно-ревнивое, и сегодня объявила мне тайну…
17-го ездил с подполковником Анатолием Александровичем Россинским на экзамены в учебную траншейных орудий команду. Все 88 человек блестяще выдержали экзамен, я прямо удивился на такое познание, и, видимо, они занимались с любовью и усердием. На позициях тихо. Мы с Зиной часто гуляем по своему парку.
Наш придворный штат состоит:
денщик — Нечаев, или попросту «Нечайко», плутоват;
повар — Илькин, хороший и честный;
Ряпов — кучер, хороший, но враг Нечайки, часто ругаются;
Елизаров — во Владивостоке, просится ко мне на войну.
22-го поручено произвести расследование о неисполнении приказания первою полуротою 6-й роты 481-го полка — не вышли на работу на цементовом заводе 21 ноября.
26-го — Георгиевский праздник. В соборе обедня и молебен. Парад на площади у Собора. Парадный обед в Дворянском собрании. Речь генерала Радко-Дмитриева об ударе со стороны Риги. На обеде было около ста офицеров — кавалеров Георгиевского креста и оружия. Снята фотография. Я сидел недалеко от центра.
30-го наступила зима, снегу выпало вершка три. Штаб 37-го корпуса, с генералом Н. А. Третьяковым, с 120-й дивизией уходят в Глубокое. Жаль доброго Николая Александровича Третьякова. Вскоре он там и умер от воспаления легких. Вечная тебе память. Похоронен в Киеве.
1 декабря, сегодня, фотограф 481-го полка снял наш домик на Бауской улице д. № 53 и наш сад с горками и соснами. Мы с Зиной на фотографии. 124-ю дивизию немцы расколотили в пух и прах. Елизаров приехал.
2-го выехали в 7 часов утра на позицию латышских батальонов
[209], где генерал Радко-Дмитриев смотрел показную атаку укрепления. Я ему демонстрировал свою палку для «указания данной точки на местности», попросил сделать ему такую же палку. Домой приехали в 8 часов вечера и не евши.
6-го Николин день. Тезоименитство государя императора. Поздравил генералов Н. А. Третьякова и Н. С. Триковского с днем ангела. Вечером — на концерте в Большом театре в пользу инвалидов. Соединенный военный оркестр был около 400 человек. Лучшими номерами были «Кавказские мелодии», «Фанфарный марш» и «Полтавский бой». У всех было приподнятое настроение. Приехали в 1 час ночи домой.
8-го экзамен команде траншейных орудий и смотровая стрельба из минометов в окрестностях мызы Румпенгоф. Знания и стрельба — отличны. На позициях тихо.
12-го приезжал ко мне начальник хозяйственной части 484-го полка доложить, что генералам воспрещено отпускать продукты… Вот до чего додумались, пахнет чем-то плохим, ой, до добра не доведет эта политика. Не сыны Отечества, а прямо сукины сыны… просто хотят возбуждать неудовольствие. Я жертвую жизнью, а мне не дают куска мяса за мои же деньги. Мерзавцы. Командир корпуса генерал Гандурин приезжал в учебный батальон и разнес ни за что полковника Малиновского — этого образцового командира.
