121-я пехотная дивизия, в которую я был назначен командиром бригады, т. е. помощником и заместителем начальника дивизии, была только что сформирована и состояла из:
481-го Мещовского полка,
482-го Жиздринского полка,
483-го Обдорского полка,
484-го Бирского полка.
1 марта явился начальнику дивизии — генерал-лейтенанту Александру Александровичу Таубе и командиру корпуса.
4-го мы переехали на квартиру в Торенсберг, по Митавскому шоссе, дом № 68, против дома для умалишенных, в котором поместился штаб дивизии. Наша квартира — в две маленькие комнатки, грязные и холодные, но квартира на Елизаветинской улице осталась за нами. Часто посещали иллюзионы, особенно хорош «А. Т.»
[201] на Известковой улице и «Колизей» на Мариинской улице. Полки дивизии были расположены в самом г. Риге, которые постепенно я осмотрел и ознакомился и с их командирами, и [с] офицерами. Офицерами были, большая часть, молодые прапорщики, старшие офицеры возбуждали во мне сомнение…
[202]
Штаб 121-й пехотной дивизии состоял:
и. д. начальника штаба, капитан Генерального штаба, Леонтий Августович Текелин
[203],
старший адъютант строевой части, поручик Василий Степанович Приходько,
старший адъютант хозяйственной части, штабс-ротмистр Петр Михайлович Прибыль,
офицер для поручений поручик Сергей Дмитриевич Курносов,
и. д. дивизионного интенданта капитан Михаил Петрович Соколов,
начальник связи прапорщик Александр Николаевич Розонов,
заведующий сборкой оружия прапорщик Иван Георгиевич Зинкевич,
комендант штаба дивизии Антонин Гаврилович Старцев,
дивизионный врач статский советник Иван Николаевич Хорцев,
делопроизводитель дивизионного интенданта коллежский советник Павел Сергеевич Городецкий,
офицер при командире бригады (при мне) Лев Дмитриевич Пантелеев.
Чины штаба, по-видимому, жили дружно, я пока не усматривал «разноголосицы», мои симпатии клонились к штаб-ротмистру Прибылю и поручику Курносову.
На меня была сначала возложена поверка занятий в учебном батальоне дивизии, который был расположен в госпитале. Приходилось ездить туда очень часто. Батальоном командовал подполковник Чеслав Иванович Малиновский
[204] и, надо по справедливости сказать, командовал и вел дело блестяще.
10 марта получено приказание высшего начальства, чтобы на левом берегу р. Двины не было офицерских семейств, но на наше счастье мне приказано переехать в город для наблюдения за всеми учебными командами дивизии, и мы переехали опять на Елизаветинскую улицу в дом № 69.
14-го выехал в г. Юрьев для осмотра дивизионного обоза, куда и прибыл в 7 часов вечера. Остановились в гостинице «Лондон».
15-го весь день в осмотре обоза — состояние обоза и лошадей неважное, много обывательских телег. Для осмотра обоза ездили за 8 верст от г. Юрьева в деревни. По дороге вывалились из саней в глубокий снег.
16-го, в 10 часов утра, выехали обратно в Ригу. В поезде теснота страшная.
17-го штаб дивизии перешел в мызу Ромензгоф по Баускому шоссе. Мы оставлены на городской квартире.
18-го увидался с генералом Н. С. Триковским, который передал мне, что я представлен в генералы.
Теперешний начальник моей дивизии генерал Таубе уходит и отчисляется в резерв армии. Весь март месяц я провозился с учебными командами: строевыми, саперными, гренадерскими, траншейными. Солдатики занимаются очень усердно и оказывают отличные успехи.
27-го принял дивизию от генерала Таубе, который уезжает обиженный в Петроград. Мне лично пришлось переехать в штаб дивизии в Ромензгоф, а Зина осталась в Риге. Полки дивизии расположены в Торенсберге и в Вяземских казармах. Все дни посвятил осмотру полков, а главное — их обучению по чисто боевой программе. Командиром корпуса у меня мой старый начальник 3-й дивизии генерал Н. А. Третьяков, который нашел нас и обласкал.
Командование дивизией идет своим порядком. Из прибывающих на пополнение нижних чинов приказал образовать подготовительные роты, которые ускоренным темпом подготовляем к бою. Заведует ими полковник Жигулин — старый знакомый по Владивостоку.
7 апреля за ранней обедней в Соборе исповедался и причастился, а в 10 часов утра был парад, и великий князь Георгий Михайлович раздавал Георгиевские кресты. Вечером был за XII Евангелиями в Соборе. На позициях незначительная перестрелка.
10-го — первый день Святой Пасхи, за заутреней были в штабе дивизии, где и разговлялись. В городе у нас обедал командир корпуса Н. А. Третьяков, а потом поехали в зоологический сад. Сад прекрасно устроен, звери и птицы содержатся просторно в соответствующей обстановке. Немцы на позициях положительно молчат и устроили свидание с солдатами и угощались, но были разогнаны пулеметным огнем…
18-го прибыл новый начальник штаба дивизии полковник Илиодор Илиодорович Чубаков — мягко и тихо говорит и, по всему видно, «штучка».
26-го полки 121-й дивизии встали в армейский резерв:
481-й Мещовский встал в Кукульмужник, в лесу.
482-й Жиздренский — Ромензгоф, бивак у штаба дивизии.
493-й Обдорский — Вавр, по Баускому шоссе.
484-й Бирский — Стурич, по Митавскому шоссе.
Прибыл новый начальник дивизии генерал-майор Анастасий Федорович Бендерев, болгарин, приятель генерала Радко-Дмитриева, нашего командующего XII армией.
4-го переехали на новую квартиру, ближе к позиции, на Бауском шоссе дом № 53, недалеко от спичечной фабрики Лапшина. Домик хорошенький, с садиком.
9 мая 3-я и 11-я роты 484-го полка отказались есть пищу с рыбой… Стало заметно какое-то брожение между солдатами, да вообще сказать, солдаты не то что наши сибирские стрелки — дрянь порядочная
[205]… По этому поводу 10-го нас, всех начальников, собирали. Командующий армией ездил на позиции и разговаривал с солдатами. Немецкая пропаганда действует. В Риге, видимо, имеются агитаторы…
