Зине послано с 21 октября 1914 года по 1 сентября 1915 года:
Заказных писем 64
Открыток 54
Телеграмм 56
1 сентября, выступив из д. Шуляны, полк в 1 час ночи перешел р. Шару и расположился у д. Тельковщина, и немедленно все уснули, как убитые. В 7 часов осмотрел позицию, написал приказ по занятию ее, и в 9 часов полк, получив горячую пищу и чай, приступил к возведению окопов. В 2 часа дня начались взрывы в г. Слониме, от нас всего 5 верст. Комнату натопили, и в 8 часов вечера весь штаб залег спать.
2-го перешли в дом лесника, за центр полковой позиции, за полковым резервом — 4-м батальоном. Пришло пополнение в 444 человека. Прислано 1000 комплектов белья. Немцы обстреливают нашу площадь леса.
3-го приказал на поляне устроить блиндаж, а в 3 часа дня немцы начали «чемоданить» нас, и мы перешли в блиндаж. Во время обстрела стрелок на нашей поляне копал картошку и, несмотря на снаряды, копал до тех пор, пока не накопал полмешка… ударил один снаряд, и мы думали, что от него остались «ножки да рожки», но дым рассеялся, а он продолжает копать. Дал ему 5 руб. за хладнокровие — это «тип войны». В р. Шаре вода поднялась на 14 вершков, и на правом фланге полка затопило часть окопов — все немецкие штуки.
4 сентября немецкая артиллерия неистсвует — обстреливает наш лес, а в особенности правее нас — батальон 56-го Сибирского стрелкового полка. От выстрелов орудий и взрыва снарядов идет страшный гул по лесу. Наша артиллерия отвечает слабо — видимо, мало снарядов… В лесу много снарядами повалено деревьев. В 8 часов вечера полк собрался и двинулся на сборный пункт д. Ошпоровичи и, войдя в общую колонну дивизии, двинулся. Сегодня ночью приказано сделать переход в 40 верст. Дождь, холодный ветер, зарево пожаров, вспышки и буханье орудий противника представляют обстановку не очень приятную. Шли долго по невылазной грязи.
5-го, около 4 часов утра, в д. Малая Блошня стрелки получили горячую пищу и чай. Так как в полку имелся большой запас чая, то я в таких случаях, как данный, приказал раз навсегда чай в особых сетчатых коробках опускать прямо в водогрейку, и стрелок сразу получал крепкий чай, не заботясь о заварке в котелке, и это все показала практика. 9-й и 10-й полки двинулись в с. Люшнево, куда прибыли в 12 часов дня. 10-й полк встал биваком в сосновом лесу, а штаб полка — в селе в школе. Дом школы большой, поместительный; натопили печи и легли спать.
6-го с утра все было тихо, я просмотрел разоренную школьную библиотеку и взял несколько книг. Библиотека была очень хорошая. После обеда, около 3 часов, немцы начали обстреливать село, пришлось штабной обоз послать в лес, и только он показался в поле, по дороге к лесу, как был обстрелян, но обозные пустились рысью и благополучно скрылись в лесу. Немцы огонь перенесли на село, и нам пришлось спешно выехать на бивак, ехали по полю на 100 шагов один за другим и крупной рысью, но и то обстреляли, но благополучно. В 7 часов вечера опять отход на заранее укрепленную позицию у господского дома Лебяжье и д. Перовичи. Сегодня день ангела покойника отца.
7-го полк занял позицию в 9 часов утра. Штаб полка на линии ж.-д. в будке № 58. Павловская платформа в десяти верстах от Барановичей. В будке тепло, а поэтому поели и легли спать. «На войне нет определенного времени для еды и сна — когда возможно, тогда и ешь, и спи»…
8-го немцы появились по всему фронту, но наши батареи дают отпор, особенно отлично действовала 1-я батарея нашей 3-й Сибирской стрелковой [артиллерийской] бригады. Сегодня послал прапорщика Якова Ивановича Кондратьева (рыбинский купец) в г. Рыбинск за теплой одеждой для офицеров, за полушубками, перчатками, рукавичками, бурочными сапогами. Я заказал ему меховое одеяло из романовских овчин. Сегодня немецкий аэроплан бросил две бомбы, но они упали в шагах ста от будки.
9-го с раннего утра немцы ведут атаки на 9-й полк, но все атаки отбиты. Во 2-м батальоне снарядом разбило пулемет. В 7 часов вечера получено приказание — отходить. В 11 часов ночи 10-й полк [отошел] к сборному пункту дивизии к д. Поленичица.
10-го, в 2 часа ночи, двинулись по большому тракту. В 5 часов утра прибыли на позицию у д. Уласы, местность открытая, в тылу лес. По приходе в деревню полку была выдана горячая пища и чай, мы сели в избе закусить и попить чаю. Во время чаепития вбегает стрелок и докладывает, что над нами низко летает немецкий аэроплан, для обстрела которых в моей двуколке всегда возился легкий пулемет
[186]; я приказал поставить треногу, вставил обойму (25 патронов) и открыл по аэроплану стрельбу, выпустил пять обойм (125 патронов), аэроплан взмыл вверх и улетел. Не прошло и часу, как послышались взрывы бомб, это бросал аэроплан в отместку за обстрел… Но, к счастью, никого не убило, не ранило. Мы перешли в лес к высоте 96,2.
11 сентября немцы старались продвинуться к 1-му батальону, но безуспешно. Спали на открытом воздухе — сыровато. Денщики набрали много грибов и изжарили огромный противень, и всласть поели под водочку… Нас сегодня сменяют гренадеры.
12-го, в 1 час ночи, нас сменили, и 10-й полк вытянулся по лесной дороге. В 7 часов утра полк прибыл в д. Грусково. Ночь была так холодна, что я продрог. Хата теплая, и мы уснули как убитые. Приехал подполковник Н. А. Богданенко-Толстолес и из Владивостока капитан Людомир Владиславович Янкевич, порассказал про житье-бытье во Владивостоке. Пришло извещение, что наша 3-я дивизия, в составе 2-го корпуса, перебрасывается во 2-ю армию.
13-го 1-й эшелон в составе 9, 10-го полков и 1-го артиллерийского дивизиона под моей командой двинулся в 2 часа дня из м. Снов и прибыл в 11 часов ночи в д. Говензы. Переход был очень трудный, и я, не дождавшись даже чаю, уснул.
14-го, с 7 часов утра, 9-й и 10-й полки в составе 2-го эшелона собрались, и в 9 часов утра двинулись за 1-м эшелоном. Дорога песчаная, к 2 часам дня поднялся ветер и поднял тучи пыли прямо в глаза… По обочинам дороги тянутся беженцы, отмечая свой путь крестами на могилах умерших, много умирает от холерины. В 4 часа вечера у селения Новый Свержень перешли реку Неман. Пришли на ночлег в д. Засулье в 10 часов вечера. Устали страшно. Остановились у шляхтича-помещика. Капитан Волин с 1-м батальоном отстал и при раздвоении дорог пошел не по той, по какой было надо, и заплутался — пришел на ночлег только в 1 час ночи.
15-го 1-й эшелон под моей командой выступил в 8 часов утра. Помещик-шляхтич содрал с нас 10 руб. за дрова. Полковник Павел Лукьянович Войцехович вздумал неточно исполнить мое приказание как начальника эшелона — пришлось поговорить «официально». Большой привал полка был в господском доме Рудница, вздумали в небольшом пруде попоить лошадей, увидев это, старик-приказчик закричал, чтобы остановились: оказалось, что пруд с отвесными берегами и без дна… Это провал, и воду из него не берут, а речушка за полверсты, туда и повели поить лошадей. Скопилось много беженцев и живет тут более недели, не зная, куда бежать… За попрошайничество у беженцев унтер-офицера 9-й роты тут же разжаловал в рядовые. В 7 часов вечера прибыли на ночлег в д. Маковчицы.
