18 августа шли всю ночь и весь день. Большой привал в д. Мельниках и дальше. В 6 часов вечера пришли в д. Кукличи, пройдя 44 версты. Полк стал на бивак до утра. Солдатишки выбились из сил.
19-го полк разошелся на позицию. Штабу полка приказал построить землянку среди перелесков, на высоте 88. Правее нас у д. Новый двор занимает позицию наш 12-й полк.
20, 21 и 22-го шла перестрелка в 12-м полку. В землянке сыро и холодно, тело все ноет и болит… Начальник дивизии генерал Фольбаум заболел и уехал — туда ему и дорога… Посмотрим, кто будет последний на позиции.
22-го противник с 6 часов утра обстреливает из гаубиц район деревень Мельники и Новый Двор. В 11 часов ночи полк начал отход… Дождь, ветер, холод.
23-го всю ночь шли, шли и шли… Шли по грязи до измождения. В 7 часов утра удалось дать стрелкам горячую пищу и чай, что немного прибавило сил. Позицию полк занял по левому берегу речки Зельвянки, деревень Ерошевичи и Мозолин. Штаб полка в д. Куляны. Мы все страшно устали.
24-го побрились, помылись, переоделись в чистое платье и приободрились. В 5 часов вечера противник обстрелял винокуренный завод Ерошевичи, который загорелся, и пламя горящего спирта подымалось сажень на десять.
Налицо состояли 24 августа 1915 года в 10-м полку:
Погода стоит осенняя: дождь, холод, грязь по колено. Силы и самочувствие падают. Хочется тепла, уюта и отдыха. У стрелков является желание ранения и ухода в госпиталь.
25 августа были отправлены в штаб корпуса стрелки для получения, из собственных рук великого князя Георгия Михайловича, Георгиевских крестов. В 8 часов вечера получено приказание об отходе завтра на позицию у д. Малая и Большая Кракотка. Арьергард в составе — два батальона, одна батарея и три сотни казаков под моим начальством. Главные силы выступят в 11 часов ночи 25-го, а арьергард — в 5 часов утра 26-го.
26-го арьергард начал отход в 4 ч 30 мин утра, погода была туманная, и по временам моросил мелкий дождик. В передовых окопах было оставлено две сотни казаков поддерживать огонь до 7 часов утра, после чего отходить на позицию арьергарда. Первая позиция арьергарда была у господского дома Улассовщизна. Когда мы подъезжали к нему с командиром 45-го Донского казачьего полка войсковым старшиною Космачевым, то дом уже горел, кроме угловой комнаты. Спешившись с коня, я подошел к дому и заглянул в угловую комнату и увидел образ, лампадку и крест. Мне как-то сделалось жалко гибели в огне их, и я приказал своему ординарцу Зорину вынести их, тот быстро влез в окно и снял икону, лампадку и, взяв крест, выпрыгнул из дому, как в тот же момент рухнул потолок… Икона была на медной доске Чистоховской
[183] Божией Матери, крест-распятие чугунное и лампадка в виде голубя, бронзовая-вызолоченная. Икона осталась с вещами в Омске, крест и теперь (1921) у меня, а лампадку, по просьбе генеральши Марии Николаевны Афанасьевой, пожертвовал в Николаевский собор г. Харбина, где и повешена перед Царскими дверями 5 января 1920 года
[184]. Противник особенно не наседал. Вторая позиция была занята у господского дома Пиктога генерала Кисловского, шикарный дом был, разумеется, разорен. Дальнейшее отступление надо было обдумать, так как между имением Пиктога и селом Кракотка было болото с плохой гатью, непроходимой даже для верховых… болото (гать) было шириною около двух верст, длиною влево, в сторону безопасности, около пяти верст. Противник мог насесть и припереть нас к болоту…
Внимательно рассмотрев двухверстную карту, я увидел, что в пяти верстах, где оканчивается болото, имеется мост, поэтому посылаю его моментально осмотреть — может ли по мосту проехать на ту сторону артиллерия. Полчаса томительного ожидания… наконец унтер-офицер Ширяев приехал и доложил, что может, тогда я отдаю приказание: «Всем трем сотням спешиться, занять пехотную позицию, батарее открыть усиленный огонь, а двум батальонам спешно отходить по гати на село Кракотка. По переправе батальонов батарее дать очередь сильного огня, быстро сняться с позиции и под прикрытием одной сотни из резерва, на рысях, по указанию унтер-офицера Ширяева, переправиться через мост». Весь маневр исполнен в течение двух часов, и арьергард весь был к 12 часам дня в с. Кракотка. Ни раненых, ни убитых в этом деле у меня не было, и это был для меня праздник. В 3 часа пополудни со стороны Пинтоги полетели на нашу позицию у с. Кракотка снаряды противника. Штаб полка занял хороший дом сельской школы. Я отдыхал.
27 августа противник обстреливает артиллерийским огнем окопы 11-го полка. 10-й полк в резерве.
28-го сидим, пьем чай и наслаждаемся. Обед хороший, с водочкой. Лежим и наслаждаемся, но недолго… В 5 часов вечера противник начал сильно обстреливать село: гранатой убито 11 человек в бане 9-го полка, две гранаты ударили под угол нашей школы… Я приказал уходить на Церковную горку, и когда мы с подполковником А. Ф. Круковским подымались к церкви, то над нами разорвалось две шрапнели, но благополучно, а когда спускались от церкви, то граната ударила от нас в 10 шагах, и, к нашему счастью, разорвалась в овраге, но мы были сшиблены воздухом и встали невредимыми. Поручик Коняев одну свою полуроту скрыл за горкой в крутой отмоине, но почти навесная бомба ударила в пяти шагах, и ранило и убило 12 человек. Полк занял позицию на лесных увалах к востоку от села Кракотка. Штаб у костра в овраге. Ночь звездная.
29-го весь день шел бой в 14-й Сибирской стрелковой дивизии. Одна наша батарея работала до 9 часов вечера.
К 27 августа офицерский состав был таков:
По списку 126
Раненых 27
Контуженых 5
Больных 18
Без вести пропавших 11
В командировке 27
Налицо 38
Вот тут и командуй полком.
30 августа немцы стреляют вяло, видимо, нехватка снарядов. В 7 часов вечера приказано отходить к д. Пловски. В 8 часов вечера выступили вместе с 9-м полком. Отходим при зареве пожаров кругом. В лесу не видно ни зги.
31-го, в 5 часов, полк занял позицию. Штаб полка — в домике лесника. Артиллерийский бой идет в 14-й пехотной дивизии
[185]. В 8 часов вечера начали отход за р. Шару.
