Начальство позволяло себе «капризы» вроде дневной атаки 22 ноября сводным батальоном 10-го полка под командой капитана Василия Дмитриевича Волина, по чистому полю д. Бледново от д. Вице. Как теперь смотрю, солдаты, взяв винтовки на плечо, склонив головы, идут широким шагом, а над ними десятки облачков рвущихся шрапнелей, и сам капитан В. Д. Волин, верхом на своем Спиртоносе, едет шагом в середине цепей, помахивая нагайкой… У меня выступили слезы. Немного вернулось с боя — 10-й полк доконали «фольбаумы»… В этом бою погиб, пал смертью храбрых командир нестроевой роты штабс-капитан Николай Иванович Петровский, самовольно ушедший из обоза 1-го разряда в полк, якобы для осмотра патронных двуколок и попавший в бой; очевидцы сказывали, что ему хотелось взять пулемет на околице д. Блендово, и был от него в 100 шагах, вот какие были офицеры…
27-го к вечеру к нам в полк явился с подарками член Государственной думы и гласный
[162] г. Петрограда, Николай Петрович Зеленко (Петроград, Николаевская, 22), непременно ему хотелось подарки раздать лично в окопах; как я его ни отговаривал, не мог отговорить — ушел. Прошло часа два, стемнело, вдруг немцы открыли адский артиллерийский огонь по нашей позиции, снаряды падали около штаба полка и при темноте еще более зловеще рвались. Вижу, господина Зеленко ведут под руки бледного, трясущегося… Мне пришлось ему дать желудочных капель, и он ускакал в тыл.
Немцы повели ожесточенные атаки на кавказский корпус, который был правее нас — Грузинский гренадерский полк
[163] от д. Осек отошел на д. Рушицу, и нашей дивизии пришлось правым флангом взять линию Вице — Езиорки — Шварцен, имея резервы в Емельянове. Немцы атаковали тремя корпусами.
30-го остатки 10-го полка приказано собрать в д. Емельянове и быть резервом.
1 декабря, собрав остатки полка, сделал расчет полка на 8 рот (вместо 16) по 120 человек в роте, т. е. состав полка равнялся 960 человекам при 10 офицерах.
2-го идет ожесточенный бой по линии Езиорка — Концержев — Вице — Бочки — Сверженка. Весь день полк строил окопы впереди д. Емельяново. В 6 часов вечера граната ударила в наш сарай, вторая ударила во двор, после чего над деревней начали рваться шрапнели — пришлось очистить Емельяново и перейти в д. Каролина.
В ночь в 2-го на 3-е, в 2 часа ночи приказано полку отойти через фольварк Браки на позицию у д. Демска, что на Ловическом шоссе, вдоль которого протекает р. Бзура. Полк перешел, занял позицию. Штаб полка занял дом ксендза в Козлове-Шляхетском. Я сейчас же по приходе залез на высокую колокольню костела и в бинокль осмотрел местность. Впереди шел бой, и я ясно видел расположение немцев и их передвижения на наш правый фланг — на д. Демск, о чем донес в штаб дивизии. К вечеру бой усилился, у рот не хватало уже патронов, я приказываю оружейному мастеру чиновнику Щуклину взять десять двуколок и доставить патроны на боевую линию. Чиновник Щуклин берет 10 патронных двуколок, пускает их рысью, быстро подскакивает к окопам и под пулями сбрасывает патроны по всей линии, в результате ранен один обозный и две лошади, а Щуклин представлен к ордену Святого Станислава 2-й степени с мечами
[164]. Гром орудий, треск пулеметов и винтовок превратился в какой-то адский рев, деревни горели. Я пешком прошел к боевой лини, но и на шоссе не было возможности идти открыто — пули беспрервыно шипели и шлепались о землю; я повернул в тыл — осмотреть р. Бзуру, река была шириной около 10–15 шагов, но [с] обрывистыми берегами и глубиной около 3–5 аршин, о броде, значит, нельзя и думать. Проходя по реке, я наткнулся на скрытый кустами в тылу Козлова-Шляхетского новый мост на сваях, видимо, построенный нашими саперами. Придя в штаб полка, приказал отправить 10 конноразведчиков для охраны моста.
Ксендз отец Николай решил уехать в Николаев-Посад и подарил нам 36 бутылок белого виноградного вина и корзину яблок.
Было 6 часов вечера. Немцы заняли половину д. Демск и брали нас во фланг, и деревня горела. К полночи бой затих, и мы получили приказание в 3 часа ночи постепенно очищать позицию и отходить за р. Бзуру, для чего 10-му полку переходить по мостам в трех верстах выше. Я по телефону доложил начальнику дивизии, что у меня в тылу имеется мост, новый, на сваях, и просил его разрешения переходить по нем, на что получил ответ: «Как знаете, Вы отвечаете за все». Мною сделано было распоряжение о порядке отхода на Козлов-Шляхетский через новый мост. На конноразведческую команду возложил обязанность направлять роты на мост. Сборный пункт был назначен [в] д. Суха за р. Бзурой. В 3 часа я выехал и стал около моста. Роты потянулись одна за другой и к рассвету прошли все, кроме 12-й роты капитана Волина, я забеспокоился и послал конноразведчиков искать его с ротой, через полчаса мне доложили, что 12-я рота направилась на Козлов-Бискупе… Я решил, что она попадется в плен. Когда я в хвосте рот въехал на ж.-д. переезд у д. Жилина, то ясно увидал немецкие колонны, бегом направляющиеся к г. Сохачеву, но эти колонны как раз попали под расстрел наших трех батарей, стоявших за Бзурой у Козлова-Бискупе, которые положительно разметали их. Капитан Волин шел с ротой под прикрытием этих батарей. В д. Суха собралась вся наша 3-я Сибирская стрелковая дивизия. 10-й полк мотали три дня то в Александрово, то в Градов в резерв, а из резерва вытягивали по батальону…
6-го немцы произвели жестокую атаку. Подпоручика Бусыгина снарядом разорвало на части, которые солдаты собрали и связали в полотнище палатки: голова, руки, ноги и куски туловища. Похоронили в д. Александрово.
7-го получил от Зины телеграмму, что 6 ноября нам дал Бог дочку. Затосковала душа по семье. Со дня отъезда я послал Зине телеграмм — 12, писем — 9, открыток — 34. Вот теперь отец семейства перед лицом смерти… Вся надежда на Бога да на государя: если [что], то не оставят сирот.
11-го идет адский бой Курдваново — д. Глинки. Ночью подошли 21, 22
[165], 103, 217, 218-й полки
[166], 7-й и 8-й Туркестанские стрелковые полки
[167]. Ночью вышел какой-то кавардак и много попало в плен. Остатки полка мне удалось сохранить. Начальство совершенно растерялось — мотает частями без всякого смысла, то в Градов, то в Червонну Ниву, то в Курдванов… и во всем оказался виноват стрелочник.
