Конни и Арман молча наблюдали эту трогательную встречу двух близких людей. Но вот Жак взглянул на них.
– Спасибо, что привезли ее домой, – сказал он, и голос его дрогнул от переизбытка чувств. – Честно, я не верил, что у нее хватит сил проделать такой путь. Кто-нибудь видел вас по дороге сюда?
– Жак, на улице льет как из ведра. В двух сантиметрах от себя ничего не видно, – рассмеялся в ответ Арман. – Лучшей погоды для нашего предприятия и не придумаешь.
– Отлично. Сейчас, дамы, я проведу вас к себе в дом. Там уже полыхает камин, а вам нужно немедленно переодеться. – Жак снял руки с плеч Софии и подошел к Арману. – Спасибо тебе, мой друг. Уверен, семья графа никогда не забудет того, что ты для них сделал.
– О, не так уж много я сделал. Это ее нужно благодарить за все. – Арман указал на Конни.
– А где Сара? Служанка Софии? – спросил Жак у Конни.
– Месье, я… – начала Конни.
– Сару арестовали на подъезде к Марселю, – перебил ее Арман.
– Тогда кто эта женщина? – Жак прищурил глаза и снова взглянул на Конни.
– Она – верный друг графа и всех нас. Со временем Констанция все сама вам объяснит.
– Хорошо. – Черты лица Жака снова разгладились. – Идемте, София. Вам надо согреться. А с тобой до скорого, друг, – обратился он к Арману.
– Само собой. До свидания, Жак. До свидания, мадам Констанция. Надеюсь, еще встретимся. – Арман приветливо улыбнулся Конни.
– Спасибо вам обоим за помощь, – прочувствованно поблагодарила обоих мужчин Конни. – Вам сейчас далеко? – обратилась она к Арману.
– О, такие вопросы в наше время не задают, – улыбнулся в ответ Арман. – У меня много мест для обитания. – Он весело подмигнул ей и, натянув себе на голову мокрый пиджак, вышел за дверь.
– Следуйте за мной, – приказал Жак Конни, а сам взял Софию за руку и осторожно повел ее по узкому проходу между рядами бочек по направлению к внутренней двери. Открыл ее, и все они очутились в небольшой чистенькой кухоньке, а оттуда он провел их в уютную небольшую гостиную. На Конни уже с порога пахнуло живительным теплом. В камине вовсю полыхал огонь.
– Поднимусь наверх, поищу вам что-нибудь сухое переодеться. Все, что на вас, промокло насквозь, да, боюсь, и все ваши вещи тоже. – Жак махнул рукой в сторону небольшой лужицы, которая немедленно образовалась на полу в том месте, куда они поставили дорожную сумку.
– Подумать только, – воскликнула София, сбрасывая с себя пальто и передавая его Конни. – Еще никогда я не была так счастлива, как сейчас, приехав сюда.
– Да, путешествие было не из легких, – согласилась с ней Конни. – Но, слава богу, мы здесь, София. И теперь ты сможешь немного отдохнуть.
В гостиную вернулся Жак, неся в руках две теплые фланелевые рубашки и два шерстяных свитера для обеих.
– Вот, сойдет для такого случая, – сказал он грубоватым тоном и протянул девушкам по полотенцу, чтобы они смогли обсушить свои волосы. – А сейчас сварю кофе и приготовлю что-нибудь поесть, пока вы будете тут переодеваться. – С этими словами Жак вышел из гостиной и плотно закрыл за собой дверь.
– Интересно, почему Жак не отвел нас прямо в замок, – промолвила София, пока Конни помогала ей стягивать с себя мокрую одежду. – Там у меня целый шкаф забит новыми нарядами.
Конни, которая и понятия не имела, в какой именно стороне находится замок де ла Мартиньеров и как далеко он расположен от дома Жака, как, в общем-то, не имела она представления и о том, что собой представляет в деталях план спасения Софии, лишь слегка пожала плечами в ответ.
– Наверное, он решил, что сейчас самое главное для тебя – это обсохнуть и согреться.
– Наверное. Я так рада снова очутиться здесь. Замок – это мое самое любимое место на земле, – сказала София, нащупывая своими нежными пальчиками пуговицы на рубашке Жака, которая, когда ее надели, оказалась ей ниже колен.
– А сейчас садись поближе к огню, вот сюда, и суши волосы.
Конни быстро переоделась сама и собрала в кучу их промокшую одежду, из которой еще надо было выкрутить воду, прежде чем начинать сушить. В комнату вошел Жак, неся перед собой поднос с кофе. Он водрузил поднос на столик прямо перед ними.
Конни молча пила кофе, прислушиваясь к щебетанию Софии, которая засыпала Жака вопросами о тех, кто когда-то работал у них на виноградниках.
– К сожалению, София, из всех наших людей на виноградниках остался только я один. Все остальные мужчины либо ушли воевать, либо немцы отправили их на работы в Германию. Там они трудятся у бошей на их заводах и фабриках. А меня вот держат здесь, потому что шнапс, который я делаю, сильно по душе ихним воякам, которые охраняют здешний заводик, где изготавливают торпеды. В нескольких километрах отсюда. Они их там сотнями штампуют. Прошлый раз вот заявились, но я им отказал, сказал, что ничего больше нет. Сослался на то, что они уже выпили все мои запасы шнапса. – В глазах Жака запрыгали веселые огоньки. – Ясное дело, я их обманул.
– А я думала, что здесь немцев почти нет, что мы тут в безопасности, – обронила София.
– О, с тех пор, как вы были тут в последний раз, много чего изменилось. – Жак тяжело вздохнул. – Все в деревне живут в страхе, точно как и в Париже. Тут недавно на ипподроме Ла Фокс неподалеку от Сен-Тропе устроили публичную казнь. Расстреляли четырех членов маки. Кстати, наш добрый друг Арман тоже является членом этой организации. Тяжелые времена настали, и всем нам следует соблюдать величайшую осторожность.
– А что ж замок? Кто там сейчас? Наша экономка? Или слуги? – спросила у него София.
– Никого, – ответил Жак. – Замок заперт, и в последние два года там никто не живет.
– А кто же будет заботиться о нас, когда мы там поселимся? – недоумевающе поинтересовалась София.
– Мадемуазель София, – Жак бережно взял ее за руку, – в замке вы жить не будете. Это слишком опасно. Если Эдуарду удалось бежать и скрыться, то первым делом гестаповцы нагрянут сюда, в замок. А если вместо него обнаружат вас, то тоже немедленно схватят и начнут допрашивать. Ведь вы жили под одной крышей с братом все то время, пока он так героически маскировал себя под друга наци, ведя двойную жизнь.
– Но я ведь ничего не знаю! – в полном отчаянии всплеснула руками девушка. – Зачем им я? Я даже не знаю, что стало с моим бедным братом. Жив ли он или уже погиб…
Снова Конни подумала о том, как же тщательно оберегал Эдуард свою сестру от всех перипетий внешнего мира. Можно сказать, что за последние четыре года ничто в жизни Софии кардинально не поменялось. За исключением разве что каких-то неудобств, связанных с ее слепотой. Во всем же остальном жизнь ее была такой же безмятежной и комфортной, как и до войны. Софию укутали со всех сторон ватой, словно дорогую новогоднюю игрушку. Богатство графа, его глубокая привязанность к сестре стали для Софии своеобразным щитом, защищавшим от всех потенциальных опасностей и угроз, могущих возникнуть на ее пути.
