Конни внимательно прочитала адрес, стараясь отложить его в памяти, затем чиркнула спичкой и сожгла листок. Крохотный язычок пламени приятно согрел замерзшие кончики пальцев. Зарывшись в сено, Конни обхватила себя руками за плечи, мысленно моля лишь об одном. Скорее бы утро.
Когда Конни проснулась, то Сары рядом не было. София крепко спала. Конни тихонько выбралась из сарая и отошла в сторонку по малой нужде. И тут увидела Сару. Женщина возвращалась откуда-то, а за ней медленно тащилась повозка, впряженная в лошадь.
– Это Пьер, он с соседней фермы. Вот уговорила, чтобы он подвез нас до станции в Лиможе. Садиться на поезд непосредственно здесь опасно, – пояснила Сара.
Быстро разбудили Софию и посадили в телегу, обложив со всех сторон тюками сена, потом сели сами. Угрюмо молчавший все время извозчик с обветренным морщинистым лицом махнул кнутом, и повозка сдвинулась с места.
– Вот времена настали, – тихонько пожаловалась Сара Конни. – Чем дольше длится эта проклятая война, тем все более жадными делаются люди. Объясняла же ему, как человеку, что на моем попечении слепая девушка, и все равно он с меня такую сумму затребовал за эту поездку… Целое состояние. Но хоть ему можно доверять. Так меня, по крайней мере, заверили.
Неожиданно Конни подумала, какой прекрасной могла бы стать эта поездка в разгар жаркого южного лета. Медленно вышагивающая лошадь, повозка, полная сена, неспешно катится по раздольным полям Бургундии. Ведь всего лишь через пару месяцев эти унылые замерзшие поля превратятся в долины, покрытые цветущими виноградниками. А потом из собранного урожая в положенный срок появится на свет знаменитое бургундское вино. А пока… а пока они были вынуждены трястись в неудобной и холодной повозке целых четыре часа. На подъезде к Лиможу фермер остановил свою лошадь.
– Вынужден высадить вас здесь. Ехать дальше не рискую.
– Спасибо, – поблагодарила его Сара усталым голосом. Женщины сползли с телеги и направились к центру города.
– Я так устала, – заныла София жалобным голоском. – Еще немного, и я потеряю сознание, – сказала она, едва переставляя ноги, так что обе женщины, держа девушку за руки с двух сторон, уже не вели, а скорее волочили ее, переложив на свои плечи весь груз ее тщедушного тела.
– Еще немного, мадемуазель, – уговаривала ее Сара. – Потерпите. Сейчас вот сядем в поезд и поедем до самого Марселя.
На вокзале Сара купила билеты на поезд, потом все трое зашли в привокзальное кафе. Конни с наслаждением пила тепловатый кофе, и багет показался ей на удивление вкусным, хотя и был черствым. София сделала пару глотков, тут же подавилась и едва не срыгнула. После чего решительно отодвинула от себя чашку с кофе. Потом они вышли на платформу, Сара усадила Софию на скамейку, а сама придвинулась поближе к Конни. Женщине явно не терпелось перекинуться с ней парой слов.
– Совсем она плоха, да, Сара? – с тревогой спросила у нее Конни. – И эта слабость у нее уже не первый день, еще до того, как начались все эти неприятности в Париже. Так что утомительная дорога здесь совсем ни при чем.
– Вы правы. У ее плохого самочувствия есть другая причина, – мрачно заметила Сара. – Гораздо более серьезная… Эта бледность… Эти постоянные позывы к тошноте… Вы видели, как она отодвинула от себя чашку с кофе? А почему? Да потому что ее мутит уже от одного запаха кофе. Но и о чем это свидетельствует, мадам?
До Конни не сразу дошло, что именно имела в виду Сара. А когда дошло, то она в ужасе прижала руку к губам.
– То есть вы хотите сказать, что… Вы предполагаете…
– Ничего я не предполагаю. Я знаю это наверняка. Не забывайте, я ведь ухаживаю за мадемуазель, как за дитем… Так вот уже несколько недель, как у нее не было менструации.
– Так она беременна? – прошептала Конни растерянным голосом.
– Да. Вот только одному Богу известно, когда такое могло случиться. – Сара тяжело вздохнула. – Ума не приложу, когда эти двое могли остаться наедине друг с другом, да еще на достаточно продолжительное время, чтобы… – Женщина раздосадовано умолкла. – Но не сомневаюсь, что так все и есть. Все симптомы налицо. София носит под сердцем ребенка.
Все в душе Конни оборвалось. Уж кто-кто, а она-то знала точно, когда именно возлюбленная пара воспользовалась обстоятельствами. Как раз в тот самый вечер, когда граф попросил ее присмотреть за сестрой. Да, но разве она могла представить себе такой поворот? София, с ее воспитанием, с ее происхождением… Она не могла пойти на такой безумный шаг. Ведь она – сама невинность, в сущности, совсем дитя…
Нет, тут же поправила себя Конни. София – не дитя, она женщина, взрослая женщина со своими желаниями, своими мечтами. Ведь она же одного возраста с ней. Просто все обитатели дома де ла Мартиньеров привыкли относиться к ней как к ребенку. Вот и она сама тоже попалась на эту же удочку: видела в Софии только несмышленого подростка, но никак не женщину. Конни почувствовала неприятную пустоту в желудке. Самое страшное, что она знает, кто отец будущего ребенка: высокопоставленный немецкий офицер, эсэсовец.
– Господи, неужели может быть еще хуже? – Конни повернулась лицом к Саре.
– Пожалуй, что и нет, – согласилась с ней Сара. – Мало того, что она забеременела вне брака, так еще и отец… Если кто узнает, от кого именно она понесла… – Сара замолчала, не в силах продолжить свою мысль. Последствия были слишком очевидны.
– Но пока, к счастью, никто не знает, – попыталась успокоить расстроенную женщину Конни. Но тут на перрон подали состав, и обе женщины снова придвинулись поближе к Софии.
– Ах, мадам! Поживете с мое и узнаете, что всегда найдется человек, который все про всех знает, – снова вздохнула Сара. – И не просто знает. Он еще с удовольствием расскажет и остальным про то, что знает сам. Но сейчас пока не это главное. Главное – доставить Софию в безопасное место, а там посмотрим, что нам делать.
Вместо роскошного купе первого класса женщины зашли в общий вагон, в котором и пристало ездить таким простолюдинкам, как они. Грязный, вонючий вагон был забит пассажирами до отказа. В нос сразу же ударил спертый запах потных тел. Но вот поезд тронулся, и Конни вздохнула с облегчением. Каждая минута пути приближала их к цели, туда, где они смогут наконец почувствовать себя в безопасности.
Но на каждой станции она замирала в испуге. Немцы потоками устремлялись в Марсель. На перронах стояли толпы немецких солдат. Видно, боши всерьез опасаются, что союзники начнут высадку на юге Франции. В вагоне было холодно, состав не отапливали, но Сара с Софией тем не менее умудрились заснуть. Конни же, снедаемая страхом в любую минуту быть разоблаченной, сидела без сна. А стоило ей закрыть глаза, как тут же в памяти возвращались страшные картинки пережитого той ночью накануне их бегства из Парижа.
На очередной станции уже на подъезде к Марселю в вагон зашел контролер. Он прошелся по проходу, предупреждая пассажиров, что в поезде немецкий патруль. Проверяют документы. Сердце у Конни екнуло, она тут же растолкала своих спутниц, чтобы сообщить им неприятную новость. Все в вагоне притихли, страх, витавший в воздухе, был почти физически осязаем. Интересно, подумала она, сколько в этой толпе случайных людей таких же пассажиров, как они, которые едут с поддельными документами на руках.
