– Случайно слово-пароль не «Матисс»? – попыталась отгадать Эмили.
– Нет, Шерлок Холмс вы этакий! – Алекс широко улыбнулся, взглянув на Эмили. – Дело в том, что Себастьян даже не тратит лишних усилий на то, чтобы замести за собой следы. Настолько он уверен в своих способностях всех обвести вокруг пальца. Он ведь искуснейший лжец, и у него всегда есть в запасе какая-нибудь правдоподобная история на тот случай, если все же вдруг придется объясняться. Готово, – Алекс извлек из принтера несколько страниц и вручил их Эмили. – Вот вам доказательство В. И последнее! – Он указал на портрет маслом, висевший на стене. На портрете была изображена бабушка братьев. – Вы бы не могли снять этот портрет?
Эмили сняла портрет и увидела, что за ним прячется маленький сейф.
– Отлично. Только бы он не поменял комбинацию цифр. Но это вряд ли. Раньше это была дата рождения бабушки. – Алекс проворно набрал нужную комбинацию и слегка повернул диск набора. – Очень надеюсь, что Себастьян не успел забрать из сейфа то, что я хочу вам показать. – Алекс распахнул дверцу сейфа и пошарил рукой внутри. И тут же перевел вздох облегчения. – На месте. – После чего достал из сейфа пухлый конверт, а следом еще один – обычный небольшой конверт белого цвета. – А вот и доказательства С и D, – проговорил он, закрывая сейф и знаком давая понять Эмили, чтобы она вернула картину на прежнее место. – А сейчас предлагаю снова отправиться ко мне. Вдруг этот парень мчится сейчас на всех парах из Лондона на машине прямиком в Блэкмор-Холл, и все ради того, чтобы спасти свой брак? Точнее, чтобы спасти самого себя… К тому же у меня гораздо теплее.
Алекс выключил компьютер, потом отключил принтер, и они покинули кабинет. Вернулись в квартиру Алекса, и он попросил Эмили разложить на журнальном столике все четыре улики, которые вручил ей ранее.
– Что ж, Эмми, – бросил он сочувственно, пристально вглядываясь в ее лицо. – История весьма неприглядная. Боюсь, она вас сильно расстроит.
– Этап расстройства я уже миновала. Сейчас, Алекс, я просто хочу получить ответ на свой главный вопрос: «Почему?»
– Хорошо. Тогда откройте первую папку.
Эмили открыла и увидела фотографии, с которых на нее смотрели мама и она сама. Все эти фотографии были скопированы с многочисленных французских газет, которые откликнулись на смерть Валерии де ла Мартиньер. Попутно во всех газетах сообщалось, что Эмили является единственной наследницей огромного состояния де ла Мартиньеров.
– А теперь вскройте конверт, который мы достали из сейфа. Только аккуратно. Там хранится одна очень-очень старая вещь.
Эмили вскрыла конверт, осторожно запустила в него руку и достала оттуда книгу. И застыла в немом изумлении.
– Так это же «История французских фруктов»! Вчера Жак рассказал мне, что отец подарил эту книгу Констанции на память перед тем, как она покинула замок и вернулась к себе на родину. Та самая книга, которую, по вашим словам, вы никак не могли отыскать на полках библиотеки в вашем доме.
– Именно так, – подтвердил Алекс. – А теперь откройте книгу, но очень аккуратно, и прочитайте, что там написано на первой странице.
– Эдуард де ла Мартиньер, – прочитала Эмили. – 1943 год. И что?
– Минуточку. Мне нужно еще кое-что показать вам. – Алекс проворно вырулил из гостиной в другую комнату и вскоре вернулся обратно, держа в руках еще один конверт. – Вот! – он вручил конверт Эмили. – Тут письмо, которое написала мне бабушка. Оно хранилось у нашего нотариуса, которому она передала это письмо незадолго до своей смерти. Видимо, отдать письмо Себастьяну с тем, чтобы он позднее вручил его мне, она не рискнула. Что и понятно. – Алекс печально вздохнул.
Эмили погрузилась в чтение письма.
Блэкмор-Холл, 20 марта 1996 года
Дорогой Алекс!
Пишу это письмо в надежде, что в один прекрасный день ты вернешься домой, в Блэкмор-Холл, хотя, как я понимаю, это случится не сегодня и едва ли при моей жизни. Мой дорогой и любимый внук! Хочу, чтобы ты знал, что сейчас я хорошо понимаю, почему ты решил, что тебе нужно обязательно уехать отсюда. Во-первых, хочу принести тебе свои глубочайшие извинения за то, что я не замечала всего того, что творилось у нас в доме, и не сумела защитить тебя, когда ты особенно нуждался в моей помощи. Да, я оказалась плохой бабушкой, которая не смогла оградить тебя от твоего родного брата. Но ведь невозможно же было поверить в то, что твой старший брат, которого я тоже очень люблю, действовал так методично и так подло, и все для того, чтобы уничтожить тебя.
Очень надеюсь, мой дорогой мальчик, что ты сможешь простить меня за то, что какое-то время я действительно сомневалась в тебе. Твой брат столько раз и меня обводил вокруг пальца, оставляя в дураках, хотя его интеллект не идет ни в какое сравнение с твоим. Но у него хитрый, изворотливый ум, а еще он умеет виртуозно врать и обманывать всех. Возможно, я как бабушка, а в какой-то степени и как твоя мать, допустила ошибку, что с первого же момента появления внуков в моем доме выделила именно тебя. Да, я действительно любила тебя больше Себастьяна. Ты был таким нежным, ангелоподобным ребенком и таким добрым, любящим… Безусловно, на твоем фоне твой бедный брат проигрывал тебе во всем.
Когда-то давным-давно я читала стихотворение… По-моему, его написал Ларкин. Он желает, чтобы его новорожденный внук оказался обычным, заурядным человеком. Пусть он будет отмечен всеми способностями и дарами, писал Ларкин, но пусть всего этого у него будет в меру. Сейчас я хорошо понимаю, что именно он имел в виду. Твои уникальные способности, Алекс, тебя же и сгубили. И я тоже в какой-то момент отступилась от тебя, не смогла поддержать и помочь. Прости меня за это.
Мой дорогой Алекс. Каждый день я молюсь, чтобы ты вернулся домой прежде, чем я умру. Потому что надо что-то решать с этим домом, моим любимым Блэкмор-Холлом. Ты же знаешь, что имение находится во владении семьи твоего дедушки уже более ста пятидесяти лет. Так как я ничего не знаю о том, где конкретно ты сейчас находишься, а также не имею ни малейшего представления о том, сколько денег потребуется на капитальный ремонт дома, то я пребываю в полной растерянности. Даже не знаю, что мне делать. Вот потому-то, мой дорогой мальчик, я приняла решение оставить этот дом вам двоим в совместное пользование. Быть может, хоть этот мой шаг как-то поспособствует налаживанию твоих отношений с Себастьяном. Понимаю, то всего лишь тщетная надежда умирающей старухи, хотя и большой оптимистки по жизни. Впрочем, не исключено, что мое решение обернется прямо противоположным эффектом. Молю лишь об одном. Пусть этот дом не станет тяжким бременем ни для кого из вас. Если же станет, тогда немедленно продавайте Блэкмор-Холл, и мое вам благословение на это.
Я также оставляю одну книгу для тебя. Знаю, как трепетно ты относишься к старинным книгам. Эта книга скорее дань памяти. Вряд ли она имеет большую материальную ценность. Книгу подарил мне когда-то один мой старый друг много лет тому назад, еще в годы войны, во Франции. В этом же конверте – тетрадь со стихами, написанными его сестрой Софией, которую я искренне и нежно любила. Если заинтересуешься и захочешь разузнать больше об этих людях, то путь к поискам тебе подскажет имя владельца книги, проставленное на первой странице. Одновременно ты сможешь узнать и о том, что делала твоя бабушка на территории Франции в годы войны. Всю свою жизнь я хранила в тайне события тех давних лет. Но на самом деле это очень интересная история. Возможно, когда ты раскопаешь всю эту информацию, то станешь лучше думать и о той женщине, которая вырастила тебя, заботилась о тебе, как могла, но при этом совершила ряд фатальных и непоправимых ошибок. Книга и стихи находятся там, где они всегда и были: в нашей библиотеке, третья полка слева. Можешь забрать их себе в любое время.
