Вот он, истинный мир Софии, кромешная тьма, мелькнуло у Конни, пока Жак возился с фонарем, пытаясь снова зажечь его. Но, окинув взглядом эту убогую каморку, похожую скорее на камеру заключенного, Конни уже в который раз подумала о том, какое это счастье для Софии, что она ничего не видит. По крайней мере, не видит всего этого.
– Я не останусь здесь одна! Ни за что! – воскликнула София, заламывая руки.
– У вас нет другого выбора. – Голос Жака неожиданно сделался строгим. – Днем, как я уже сказал, вы сможете выходить отсюда, но по ночам мы не можем рисковать.
– Конни! – София протянула вперед руку, пытаясь на ощупь отыскать ее. – Пожалуйста, не бросай меня здесь! Умоляю тебя! – всхлипнула она с отчаянием.
Но Жак не обратил ровным счетом никакого внимания на эти жалобные призывы и продолжил:
– Сейчас, мадам Констанция, я покажу вам, как можно отсюда попасть в замок. Тот, кто в свое время оборудовал этот схрон, был очень умным человеком. У помещения имеется два входа.
Он подошел к противоположной стене и неслышно повернул ключ, торчавший в замке небольшой двери. После чего толкнул дверь, и она широко распахнулась. Конни увидела огромный винный погреб. Жак довел ее до самого конца погреба и указал на ступеньки.
– Вот по ним вы подниметесь прямо в замок, в его заднюю часть. Поскольку, как я уже вам говорил, все окна в доме закрыты ставнями, то вы можете смело пользоваться кухней и даже готовить там еду для Софии, брать воду. Но ни в коем случае не растапливать плиту, – тут же предупредил он. – Мы же находимся в низине, а потому дым из трубы сразу станет виден всей деревне, которая находится на возвышении.
– Само собой, – поспешила успокоить его Конни. На сердце у нее немного отлегло. Слава богу, выбраться из этого мрачного подземелья можно и более простым путем, не тащиться по узкому и бесконечно длинному тоннелю.
– А сейчас я оставляю вас наедине с мадемуазель Софией. Приготовьте ее ко сну. Завтра вы отведете ее в замок. Она сможет принять там ванну, взять кое-что из одежды. Но еще раз повторяю, – наставительным тоном сказал ей Жак. – По ночам никакого света в окнах замка. Замок виден издалека и хорошо просматривается со всех сторон. Свет в окнах тоже может насторожить местных, они сразу же заподозрят, что в замке появился кто-то из его владельцев.
– Понятно, – послушно сказала Конни.
– Сможете самостоятельно найти дорогу обратно? Я оставляю вам фонарь, – сказал Жак, когда они снова вернулись к Софии. Та сидела на стуле и горько плакала, закрыв лицо руками.
– Смогу, – заверила его Конни.
Когда Жак ушел, Конни присела на кровать рядом со стулом и взяла Софию за руку.
– Постарайся быть сильной. Заверяю тебя, здесь ты будешь только ночевать. Не такая уж это большая жертва в сопоставлении с твоей безопасностью.
– Но здесь так ужасно! И этот запах…
София тяжело вздохнула и положила голову на плечо Конни.
– Констанция, ты побудешь со мной, пока я не засну?
– Конечно, побуду.
Конни привлекла к себе девушку и стала убаюкивать ее, словно ребенка, а про себя подумала: какая ирония судьбы. Ее послали во Францию как хорошо подготовленного агента военной разведки. А она вместо того, чтобы выполнять разведывательные задания, превратилась в служанку капризной, избалованной аристократки, с которой нянчится, словно с ребенком.
Эдуард вместе с Венецией пристроились на опушке густого леса, прямо за которой начиналось большое ровное поле. Судя по всему, место находилось где-то западнее города Тур, хотя говорить об этом с уверенностью не приходилось. Эдуарда доставили сюда, прибегнув к самым разным способам транспортировки, по большей части весьма некомфортным, а потому сейчас он плохо ориентировался на местности. Однако он там, где ему надлежит сейчас быть. Рядом с Венецией сидит какой-то мужчина, который, заслышав дальний гул самолета, начал сигналить фонариком. Он просигналил трижды. Условный знак летчику, что все в порядке. Самолет начал медленно спускаться на поле.
– Ну вот, Эдуард! Похоже, еще немного, и вы выберетесь из этой западни. Передайте от меня привет Англии, ладно? Скажите, что я ее по-прежнему люблю, – нарочито жизнерадостным голосом сказала Венеция.
– Обязательно передам, – заверил Эдуард Венецию и повернулся к ней. – А со мной не хотите полететь? – В ее прекрасных зеленых глазах под внешней бравадой плескалась мягкая грусть. Взгляд был теплым и нежным.
– В другое время с удовольствием составила бы вам компанию, – согласно кивнула головой Венеция. – Я ведь уже почти год не видела Мупу и Пупу – это мои родители. Но сегодня – увы! – не совсем подходящее время таких встреч. Согласны? К тому же у меня тут полно незаконченной работы.
– Не знаю, как мне вас и благодарить за то, что вы для меня сделали! – прочувствованным голосом воскликнул Эдуард, и в его глазах блеснули слезы. Невыносимо было думать, каким опасностям подвергается эта мужественная девушка, оставаясь здесь. Несмотря на свое ранение, болезнь, заточение в подвале, несмотря на все тяготы дороги, которой он добирался сюда, Эдуард не переставал восхищаться ее чувством юмора, ее отчаянной смелостью и, самое главное, силой духа. – Я буду скучать без вас, – закончил он несколько невпопад.
– Я тоже. – Улыбка вдруг озарила ее лицо.
– Если даст Бог и мы оба останемся в живых, когда война закончится, я бы очень хотел снова увидеться с вами, Венеция.
– Я тоже. – Она неожиданно смутилась и опустила глаза.
– Венеция! Я…
Неожиданно для самого себя Эдуард заключил девушку в объятия и страстно поцеловал в губы. И увидел, что ее глаза тоже полны слез. Он слегка приподнял ее подбородок.
– Держись, мой ангел. И береги себя… Ради меня, ладно?
– После такого изумительного поцелуя обязательно постараюсь, – шутливо ответила она. – Пошли. Пора.
Вместе они пересекли поле, направляясь к «Лизандеру», на котором Эдуард должен был покинуть свою родину и улететь на родину Венеции.
Уже стоя возле трапа самолета, он вручил Венеции пакет.
– Если ты или кто-нибудь из ваших сможет связаться с моей сестрой – она сейчас находится в моем замке, – просьба передать ей вот это. Она поймет, что я жив.
– Обязательно передам. Найду способ, как это сделать самой или через кого-то, – пообещала Венеция, пряча сверток в свой ранец.
Эдуард быстро взбежал по трапу и оглянулся на Венецию:
– Удачи тебе, мой ангел. Буду молить Бога о нашей скорой встрече.
Он вошел в салон самолета, и тотчас же за ним захлопнулась дверца. Венеция смотрела, как самолет берет разбег, потом взмывает ввысь и берет курс на запад, в сторону Ла-Манша. Летит домой.
– Пошли, Кладет. Надо уходить. – Ее спутник по имени Тони взял девушку за руку и почти силком потащил через поле назад, к лесу.
