В сторону коттеджа прозвучали еще три выстрела, и оттуда тут же раздался беглый ответный огонь. Уверен, что слух меня не подвел — в том месте, откуда стреляли, снова кто-то вскрикнул от боли. Значит, мы опять в кого-то попали. Но сколько же здесь всего этих негодяев?
Наступила тишина. Даже чайки умолкли.
Лора нетерпеливо заворочалась.
— Не двигайся, — мне пришлось придавить ее плечо, — пока рано. Подождем еще пару минут. Сэвич, ты дозвонился? — во все горло заорал я.
— Ребята будут здесь через три минуты, — последовал ответ. Но то, каким тоном это было сказано, мне не понравилось. Что-то здесь не так.
Я поднял голову. Солнце зайдет минут через пятнадцать, и у нас с Лорой пока есть прикрытие — валун. Что ж, жить можно.
Лора устроилась поудобнее и спросила:
— Сколько их?
— Понятия не имею, но двое, кажется, ранены. Теперь надо дождаться подмоги, это недолго.
Мы замерли и, не произнося ни слова, прождали еще две минуты. Вдруг дверь дома открылась.
— Давайте, Мак, бегом!
Вскочив, мы сразу пригнулись и, постоянно меняя направление, как учили, кинулись к дому. Шерлок и Сэвич прикрывали нас — оба выпустили по обойме, создав огневую завесу. В ответ прозвучали три-четыре выстрела наугад, пули просвистели далеко от нас и попали в стену коттеджа. Потом снова наступила тишина.
Я впустил Лору в дом и, повернувшись, открыл огонь, затем я захлопнул дверь.
— Хорошо сработали, ребята, — сказала Лора, обнимая Шерлок. — Теперь мы ваши должники — вы спасли наши задницы.
Я выглянул в узкую створку окна, выходящего на утесы. Никого. Тогда я плотно задернул шторы.
— Вроде тихо. — Сэвич перевел взгляд с жены на Лору. Ее лицо было вымазано в грязи, волосы свисали спутанными прядями.
— У тебя даже в волосах грязь, — сказала Шерлок и вытащила комок.
— Так до кого же ты дозвонился?
Сэвич хладнокровно поправил штору:
— Видишь ли, Мак, они перерезали провода.
— Проклятие. Эти охотники за полицейскими вовсе не дураки!
Я встал и прошел на кухню. Там мне удалось разыскать в холодильнике пару банок пива. Вернувшись, я поочередно посмотрел на каждого из присутствующих и понял, что надежды нет. Тогда я вынул из кармана четвертак.
— Орел или решка?
Повезло женщинам, и они без всяких угрызений совести принялись за пиво.
— Мозги у этих ребят на месте. — Сэвич деловито чистил пистолет. — Стрелки из них никудышные, но шутить они явно не намерены.
— Диллон, скажи, что в машине, которую мы наняли, есть мобильник, — ухватился я за последнюю надежду.
— Увы.
— Печально. И пиво как назло кончилось.
Я еще раз проверил запор на двери.
— Когда стемнеет, надо попробовать выбраться отсюда.
— Уже стемнело. — Лора поднялась. — Пошли. Поедем в машине Мака, из нее многое можно выжать. — Она вопросительно взглянула на Сэвича.
— Ладно, — произнес он наконец. — Уже почти сорок минут прошло с последнего выстрела. Возможно, они таки ушли, и, кроме того, у нас нет выбора.
Я неслышно открыл входную дверь, постоял немного, затем выбрался наружу и, не опуская «Зауер», вгляделся в утесы. Сиявшая над водой полная луна то и дело пропадала в клочковатых облаках, и это радовало. Нам повезло — ночь выдалась не самая светлая. Дождавшись, пока луна исчезнет, я пригнулся и побежал к машине. Сэвич, Шерлок и Лора следовали за мной по пятам.
Женщины устроились сзади, Сэвич сел рядом со мной, и я повернул ключ зажигания. Никакого эффекта. Новая попытка — и снова неудача.
— Мерзавцы, они что-то сделали с машиной.
— Причем так тихо, что никто и не заметил, — сказал Сэвич. — Что ж, возвращаемся в дом. Я прикрою вас.
— Интересное дело, — заметил Сэвич, когда мы все четверо снова оказались за надежно запертой дверью, — мы в Америке, но помощи ждать неоткуда, как если бы мы были где-нибудь в Северной Африке.
Тут я вспомнил день, когда, казалось, мне пришел конец. Но тогда помощь все же успела.
Лора грустно покачала головой:
— Это они за мной охотятся. Не важно, что остальные тоже полицейские — вы просто случайные свидетели, и я втянула вас в это дело.
— Это Сэвич с Шерлок случайные свидетели, — возразил я.
— Иди, завари лучше кофе, — оборвал меня Сэвич. — Нам, так или иначе, придется дожидаться шерифа. Ведь должна же она когда-то появиться, как вы думаете?
— Надеюсь, на всю ночь нас одних здесь не оставят, — поддержала его Шерлок. — Наверняка кто-нибудь заявится.
— И как это им удалось выпустить в нас столько пуль и ни разу не попасть? Странно, не правда ли? — задумчиво протянул я.
— То есть ты хочешь сказать, что они не очень-то хотели прикончить всех нас? — Брови Сэвича поползли вверх.
— Возможно, отчего бы нет…
В следующий момент все три окна фасада брызнули внутрь вместе с клочьями штор, и какие-то тяжелые металлические предметы раскатились по полу во все стороны. Потом раздался грохот и повалил едкий дым. В горле сразу запершило, дышать стало нечем.
Времени на размышления не оставалось. Я заметил, что Лора с ужасом смотрит на небольшие, яйцевидной формы, гранаты, из которых непрестанно валил бледно-голубой дым.
— Кислотный лед, — прохрипел я. — Плохо дело, ребята.
Мне хотелось сказать Лоре, чтобы она не переживала, ее вины тут нет, и я уже открыл рот, но язык прилип к гортани. Во рту все горело, я даже не мог кричать от боли. Потом жар прошел, и возникло странное ощущение холода. Губы примерзли к деснам, зубы начали выбивать крупную дробь. Потому-то эту дрянь и называют льдом.
Перед тем как окончательно вырубиться, я еще успел заметить, что Сэвич крепко прижимает к себе Шерлок, а Лора неподвижно вытянулась на полу. Я попытался подползти к ней, но тут мои веки сомкнулись, из глаз полились слезы, щеки онемели. Мне хотелось сказать Сэвичу, что надо было раньше выбираться отсюда.
Потом — провал.
Глава 20
Я понимал, что бодрствую, потому что слышал собственные стоны, но больше ничего не было. Лора вновь и вновь повторяла мое имя.
— Ну хватит. Мак, прошу тебя, хватит! Да очнись же ты!
Я открыл глаза и посмотрел на нее сверху вниз.
— Наконец-то! А теперь довольно, остановись!
Я все никак не мог взять в толк, о чем это она. В каком смысле «остановись», что останавливать.
— Ну, отпусти же меня. Мак, довольно!
Никакой боли я не испытывал, но то, что чувствовал, было весомо и реально. Кошмар какой-то. Я так ничего и не мог понять.
