Так, со второго раза она таки угадала. Все остальное полностью совпадает с тем, что мне говорил Пол; хотя какое это имеет теперь значение, непонятно.
Внезапно на меня навалилась страшная усталость; мне даже показалось, что я больше никогда и двух слов не смогу связать. Неимоверная тяжесть упорно гнула меня к земле. Я поднялся и быстро прошелся по комнате, но это не помогло. Ощущение было такое, будто ноги постоянно застревают в какой-то жиже.
— Что с вами. Мак?
Я молча продолжал свои попытки.
Надо поскорее выйти на улицу, глотнуть свежего воздуха. Да что это, в самом деле, со мной? А впрочем, чего удивляться, все и так понятно: таким измученным я не чувствовал себя уже больше недели. Хотя у меня еще остались вопросы, я не мог припомнить ни одного.
— Мне пора, Лора, до встречи. — Я поднялся и быстро вышел из комнаты. Лора кричала что-то мне вслед, но я даже не обернулся; последнее, что донеслось до меня, — это «фьюить» Нолана.
Я опустил все стекла машине и включил приемник на полную мощность: оттуда сразу полилась какая-то бравурная музыка. Остановившись у ближайшего «Макдоналдса», я выпил еще чашку крепкого кофе.
Снова сев в машину, я начал напевать «Короля дорог», а когда забыл слова, все равно продолжал мычать в полный голос. Неожиданно я почувствовал, что голова моя ударилась о руль, и резко выпрямился. Потом три или четыре раза я то пересекал осевую, то съезжал на обочину и такого страха натерпелся… В какой-то момент мне едва удалось избежать столкновения с грузовиком: нетрудно представить, чем бы тогда кончилась для меня эта прогулка. Отчаянный сигнал грузовика, казалось, просверлил мне мозг, и от страха сознание на миг прояснилось, а затем вновь навалилась непреодолимая усталость.
Постепенно я стал понимать, что до дома Пола мне все равно не доехать. Осознав с трудом, что только что чудом избежал столкновения с грузовиком, я весь покрылся потом. Больница, мелькнуло у меня в голове, надо ехать в больницу, это отсюда всего в нескольких минутах. Мне все еще удавалось более или менее держаться в своем ряду, и когда, наконец, задев по дороге какой-то куст, я въехал на больничную стоянку, то долго еще не верил, что добрался до места живым. Словно издали я наблюдал за собственными безуспешными попытками выключить зажигание; меня всего выворачивало, и сил оставалось все меньше. Странно, откуда-то вдруг в ушах раздался пронзительный гудок автомобиля, и это было последнее, что я запомнил.
Глава 12
— Просыпайтесь, Мак, давайте-давайте, не ленитесь.
Какое там, мне и рукой не хотелось пошевелить, не то, что открывать глаза.
Однако голос все продолжал звучать, глухо, настойчиво: его гнусавые переливы показались мне смутно знакомыми, и все же сейчас он был мне ненавистен — моя голова от него просто раскалывалась…
Наконец мне удалось пошевелить губами.
— Вон отсюда…
— Ну же. Мак, открывайте глаза, дайте мне убедиться, что вы живы, — не унимался Гнусавый.
Разумеется, я жив. Жаль только, черт побери, не могу поднять руку и заставить его оставить меня в покое.
— А ну-ка надавайте ему как следует по щекам! — На сей раз это точно был женский голос, и я, кажется, узнал его. Миссис Химмел. Я и не догадывался, что она такая злобная особа. И вообще куда это годится — женщина советует ударить мужчину.
— Не надо трогать меня.
— Кажется, он начинает что-то соображать. — Это снова Гнусавый, я кожей чувствую его дыхание. Вот кто-то прикоснулся к моей обнаженной груди. Значит, на мне нет рубашки. Что, черт возьми, со мной происходит?
— Все жизненные функции в норме. — Это был уже третий голос, и его я не знал. — Скоро очнется.
Это меня разозлило окончательно: кому какое дело до того, очнусь я или нет?
— Лучше помолчите, — снова начал я сопротивляться, — никто не просил вас вмешиваться.
— Дайте ему еще немного времени, — хмыкнул Гнусавый. — Все идет как надо.
— Вот именно, убирайтесь.
Тут мои глаза открылись, и я увидел доктора Сэма Коутса, врача Джилли, который до этого представлялся мне Гнусавым.
— Ну наконец-то. — Он улыбнулся. — С возвращением. Вы хорошо слышите меня. Мак?
— Куда уж лучше. Что, черт возьми, происходит? И где моя рубаха?
— На вас ее нет, правда, но вы скорее всего в ней родились, потому что вам отчаянно повезло. Вы доехали до больницы раньше, чем потеряли сознание, стукнувшись головой о руль. На ваш гудок сбежались все, кто был поблизости: доктора, сиделки, охрана, пациенты… В общем, наделали вы переполоху.
И тут я все вспомнил: страшный шум, звук автомобильного сигнала в ушах…
— Видно, мне нельзя было слишком переутомляться, так?
Коутс усмехнулся и отрицательно покачал головой:
— Мы знаем, что в прошлый раз вы попали в госпиталь из-за террористов, но здесь совсем другое. Анализ показал наличие большого количества барбитуратов у вас в крови. Часа три вы были без сознания, но, поскольку вам удалось вовремя приехать к нам, мы сразу же начали лечение, и теперь вам не грозит ничего страшного, хотя еще какое-то время вы будете чувствовать слабость.
Едва я подумал, что это могло быть за лечение, как тут же позеленел.
— Только не говорите, что вы промывали мне желудок. Однажды я видел, как это делается, и меня чуть не вырвало.
— Извините, Мак, но у нас не было выбора. И пусть вас не беспокоят кислородный аппарат и капельница — это просто для подстраховки, если что-нибудь пойдет не так. Горло не болит?
Я нехотя кивнул — горло действительно побаливало. Зато ко мне вернулась способность соображать.
Говорите, я наглотался отравы? Это были барбитураты?
— Вот именно. Естественно, никому в голову не приходит, что вы сами решили с собой разделаться. Постарайтесь припомнить, кто мог подсыпать вам эту дрянь.
Я посмотрел на доктора Коутса, потом перевел взгляд на миссис Химмел и на незнакомого мне мужчину.
— Понятия не имею.
И тут доктору Коутсу неожиданно пришлось убедиться, что я таки действительно пришел в себя, потому что рука его вдруг оказалась словно зажатой в тиски.
— Послушайте, это очень важно. Пусть полицейские немедленно отправляются в Сейлем и найдут там Лору Скотт: я был у нее сегодня утром, и не исключено, что это все ее рук дело.
Повторять мне не пришлось: доктор пулей вылетел из палаты, а миссис Химмел погладила меня по руке:
— Все будет хорошо. Мак. Здесь еще доктор Гринфилд, это ему вы порекомендовали не вмешиваться не в свое дело.
Ощущая неловкость, я посмотрел на худощавого пожилого мужчину с густой черной бородой и сказал:
— Извините, это вырвалось нечаянно.
