В Директивах по составлению 6-го пятилетнего плана предусматривался рост капитальных вложений в неизменных ценах на 67 %. Однако, учитывая двойное увеличение расходов на жилищное строительство и ввод в строй учреждений здравоохранения (поликлиник, больниц, здравпунктов и аптек), реальный рост капитальных вложений в производственную сферу был заметно меньше, чем в прошлой пятилетке. Тем не менее за три года 6-й пятилетки в строй было введено около 2700 промышленных предприятий, в том числе Горьковский, Ярославский, Сталинградский, Омский и Новокуйбышевский нефтеперерабатывающие заводы, Серов-ский завод ферросплавов, Ивановский камвольный комбинат, Саратовский химический комбинат, газопровод Ставрополь — Москва, что позволило газифицировать более 160 городов страны, и другие крупные объекты советской индустрии. Причём, как и в прошлой пятилетке, особое внимание уделялось быстрому и существенному росту производства электроэнергетики, поэтому ускоренными темпами было завершено строительство и введены в строй Волжская, Новосибирская и Иркутская ГЭС и Томь-Усинская и Верхнетагильская ГРЭС, и начался первый этап создания Единой энергетической системы страны, которым руководил первый зам. министра строительства электростанций СССР Пётр Степанович Непорожний.
Если в целом говорить о темпах экономического развития страны в этот период, то, по оценкам авторитетных экономистов (Г.И.Ханин
[511]), они по-прежнему оставались довольно высокими. Однако экономические достижения уже не были столь впечатляющими, как в 5-й пятилетке. Но самое главное состояло всё же в другом — прервался переход к интенсивной экономике, начавшийся в предыдущей пятилетке. Уже в первые три года 6-й пятилетки наметились и серьёзные сбои в развитии промышленного производства, в частности резко замедлился ввод мощностей в машиностроении, а значит, и рост парка металлорежущего и кузнечнопрессового оборудования. Если в 5-й пятилетке парк токарных, фрезерных, расточных, шлифовальных и иных станков ежегодно увеличивался на 125 тыс. шт., то за три года 6-й пятилетки — только на 70 тыс. шт. Однако самым тревожным оказался спад в темпах роста производительности труда в промышленных отраслях, который, по оценкам известного американского экономиста Г.Наттера, упал в два раза — с 6 % в 5-й пятилетке, до 3 % в 6-й пятилетке. То же самое касалось и темпов снижения себестоимости продукции, которая упала в годовом исчислении с 4–5 % до 2,5–3 %. Вместе с тем надо признать, что советские экономисты очень критически относились к этим оценкам заокеанского коллеги, утверждая, что Г. Наттер был типичным «статистическим манипулятором», сознательно дававшим ложные расчёты, пытаясь доказать экономические преимущества российского имперского периода перед советским
[512].
Причины такого положения вещей носили многофакторный характер, но, как считают многие учёные (А.В.Пыжиков, А.В.Сушков, Г.И.Ханин
[513]), самые негативные последствия для развития советской экономики имели два важных институциональных изменения, происшедших после смерти И.В. Сталина. Во-первых, в системе всех органов управления, отвечавших за экономику страны, невероятно возросла роль партийного аппарата в центре и на местах, особенно после разгрома так называемой «антипартийной группы». Причём, помимо неизбежной подмены деятельности государственных органов партийными структурами, произошло и общее ухудшение качества руководства в связи с тем, что профессиональный состав партийных органов был куда более слабым и безответственным, чем государственных. Кроме того, в результате разгрома «антипартийной группы» были отстранены от хозяйственного руководства такие крупнейшие и опытнейшие руководители советской экономики, как Л. М. Каганович, М.Г.Первухин, М.З.Сабуров, Б.Л.Ванников и А.С.Елян, а ряд из них — А.П.Завенягин, В.А.Малышев, И.А.Лихачёв и И.Ф.Тевосян — умерли в самом расцвете сил от непомерно тяжёлой работы и болезни. Пришедшие им на смену руководители, конечно, были их учениками, однако гораздо менее жёсткими и энергичными.
Во-вторых, произошло резкое понижение роли контрольных органов, прежде всего госбезопасности. В условиях командно-административной экономики взаимоконтролирующие органы, играя роль «суррогатной демократии», по сути, давали возможность политическому руководству страны иметь вполне объективную информацию о положении дел в стране. И с этой точки зрения наличие двух центральных контролирующих друг друга органов власти — партии и госбезопасности — имело позитивное значение. Однако после расправы над Л.П.Берией органы госбезопасности были тут же лишены контрольных функций по отношению к другим органам власти, прежде всего партийному аппарату, что сразу породило безнаказанность и злоупотребление властью со стороны многих партийных бонз. Именно поэтому целый ряд авторов (А.А.Зиновьев, Г.Х.Попов, Г.И.Ханин
[514]) и расценивали ослабление роли госбезопасности в системе всех органов власти страны как важнейшую причину краха всей советской системы. Ликвидация системы разумных репрессий в отношении высших должностных лиц и её существенное ослабление в отношении всех номенклатурных работников, руководителей предприятий, учреждений и организаций неизбежно породили «всеобщую систему безответственности за ход жизни в стране».
А далее последовали новые удары по контрольным органам страны: очередная реформа Госплана СССР и назначение в мае 1957 года на пост его главы такого ничтожества, как И.И.Кузьмин, с мнением которого не считались не только все союзные министры, но даже председатели многих совнархозов, отставка В.М. Молотова с поста министра Госконтроля СССР, а затем и ликвидация самого этого ведомства в декабре 1957 года и т. д.
в) 1-й семилетний план (1959–1965)
Контрольные цифры Директив развития народного хозяйства страны на 1959–1965 годы, утверждённые XXI съездом КПСС, предусматривали коренное изменение характера советской экономики. Высшее руководство страны и лично Н.С.Хрущёв рассматривали эту семилетку как важнейший этап в достижении превосходства советской экономики над американской, причём не только по объёму ВВП, но и по производству товаров на душу населения уже к концу 1960-х годов. С этой целью намечалось сохранить высокие темпы экономического роста, направить огромные капвложения на реконструкцию и техническое перевооружение многих промышленных предприятий, что дало бы возможность увеличить общие объёмы роста на 80 %, а промышленности и того больше — на целых 200 %. Для обеспечения такого колоссального роста производства предусматривалось уделить особое внимание строительной отрасли и особенно продукции машиностроения, которую планировалось нарастить тоже в два раза, то есть темпом роста 13–14 % в год. Понятно, что решить такую грандиозную задачу одним увеличением численности занятых было нереально, поэтому ставка вновь делалась на рост производительности труда и другие меры повышения эффективности производства, например снижение удельных расходов в чёрной металлургии на 25 % в год.
