Но эти проклятия не могли воскресить Феоктиста, а о восстановлении добрых отношений между матерью и сыном теперь не могло быть и речи. Варда стал первым министром, и император постоянно советовался только с ним по любым вопросам. Конечно, им обоим не терпелось избавиться от св. Феодоры, являвшейся для них немым укором совести, но первое время они опасались пойти на такой резкий шаг, зная любовь константинопольцев к царице.
Однако всем было ясно, что опала императрицы неизбежна. Осознавала это и сама царица, принявшая некоторые меры предосторожности. Зная характер своего ветреного сына, она собрала синклит и объявила состояние государственной казны, многократно приумноженной во время правления мужа и ее самой. Святая Феодора надеялась, что сенат, чей авторитет в государственных делах в годы частой смены царей и ее женского правления сильно вырос, возьмет под контроль траты Михаила III. Это событие окончательно решило ее судьбу.
Как-то в один из мартовских дней 856 г. царица вместе с дочерьми отправилась после Литургии во Влахернском храме в баню — излюбленное времяпрепровождение византийцев. Когда они туда прибыли, их уже поджидали клирики, объявившие приказ царя постричь женщин в монахини. Те и не думали возражать, и вскоре сподобились Ангельского чина. После совершения обряда их поместили во дворец, причем все сокровища из личной казны императрицы были изъяты слугами ее сына, а сама она была помещена практически под арест во дворец в Кариане. Причем быт св. Феодоры отличался излишней простотой и скромностью: сын не мог простить матери ее гневных слов и не пожелал украсить келью. Прожив остаток дней монахиней, св. Феодора оставила этот мир, приобретя вечную славу за свои подвиги и благочестие
[740].
Глава 3. «Пьяный царь». Война с арабами
Избавившись от опеки матери и Феоктиста, император Михаил III начал демонстрировать далеко не лучшие черты своего характера. Любитель шумных развлечений и вина, он часто в компании собутыльников отправлялся на конские ристания и унижал свой величественный сан тем, что нередко сам управлял колесницей. Желая продемонстрировать роскошь и щедрость, он любил выступать восприемником детей своих пьяных товарищей, богато одаряя тех золотом, с таким трудом собранным в казну его родителями. Вокруг царя постоянно крутились мимы, и нередко в нетрезвом состоянии Михаил III осыпáл деньгами любого проходимца, способного развеселить его. Дошло до того, что в народе императора Михаила III прозвали «Пьяницей».
Впрочем, в литературе нередко высказывается обоснованное мнение, что образ этого царя, действительно являвшегося далеко не самым блистательным в череде Римских императоров, излишне стилизован и демонизирован представителями Македонской династии
[741]. Подтверждением тому, что Михаил III был вовсе не бесталанен, служат очевидные успехи царя, как и его предшественников, на западном и восточном фронтах. В течение IX века Византия постепенно начала выравнивать свое положение на Балканах, что выразилось в создании там 10 новых фем, обеспечивавших политический контроль над территориями
[742]. Согласимся, это была большая стратегическая победа императоров-иконоборцев, положивших своими трудами основу этому успеху, и лично Михаила III.
Продолжала волновать арабов и Армения. В 848 г. армянские князья, не удовлетворенные теми свободами и спокойствием, которое царило в их стране уже несколько десятилетий, решили восстать против мусульман. Первоначально они имели успех и почти поголовно истребили арабскую армию полководца Абу-Сеида. Но халиф был решительно настроен восстановить свой авторитет в этой непокорной стране и направил туда новую армию под командованием полководца Юсуфа. На этот раз успех сопутствовал уже сарацинам: Юсуф разбил и пленил Багратида, которого отправили под конвоем в Багдад, где тот счел за благо, чтобы остаться в живых, перейти в Ислам. Правда, победная звезда «кошмара Армении» Юсуфа уже угасала. В 852 г. он был разбит армянами и погиб. В ответ халиф направил в Армению еще бóльшую армию под командованием Буга, отличавшегося даже среди сарацин жестокостью. Никто не имел надежды на пощаду, если его брали с оружием в руках или кто попадал в плен. Даже переход в Ислам — традиционный способ сохранения жизни, в данном случае не действовал. В результате тысячи армян спешно переселялись в пределы Византийской империи, где находили прием и уют
[743].
Узнав о нестроениях в Арабском халифате (а дипломатическая служба Византии традиционно была чрезвычайно информированной), император решил начать военные действия против сарацин. Уже в 853 г. византийский флот в количестве 300 судов напал на порт Дамьетта в дельте Нила и, одержав победу, взял в плен более 20 тысяч человек, которым предложили перейти в христианство. Часть пленников была выкуплена халифом, некоторые погибли, приняв смерть за веру, но основная масса поддалась на уговоры. Желая взять реванш, в этом же году полководец Али ибн Йахйа предпринял поход против Византии, но потерпел неудачу. Этот же результат ожидал арабов и в следующем году, и в 859 г., когда полководец аш-Шараби, получивший приказ аль-Мутаваккиля наказать византийцев, потерпел тяжелое поражение. Как следствие, в этом же году император предложил заключить новый мирный договор, но на более выгодных для Константинополя условиях, и произвести обмен пленными
[744].
Но если война с Аббасидами складывалась пока успешно, дела на Сицилии были не очень хороши. В 842 г. арабский полководец аль-Фадл- ибн-Джафар-аль-Хамадани хитростью взял Мессину — грозную крепость, один из ключей от острова. В этом же году сарацины продолжили наступление на юго-востоке и захватили крепость Модику. Встревоженная поступающими известиями, императрица направила в 845 г. на Сицилию войско из далекой Харсианской фемы, но в сражении с агарянами оно было разбито; погибло более 10 тысяч византийцев. А затем дела пошли еще хуже. На протяжении 846–847 гг. аль-Фадл-ибн-Джафар-аль-Хамадани осаждал важнейший для Сицилии город Лентинин, который, увы, пал. В следующем, 848 г. сдалась крепость Рагуза.
Когда в 851 г. умер правитель захваченных арабами островных владений, его преемником был дружно выбран победитель над Харсианской фемой Абу-л-Аглаба-аль-Аббас-ибн-аль-Фадл-ибн-Якуб. Африканский правитель тотчас утвердил это избрание, после чего арабы вновь начали серию удачных нападений на оставшиеся островные владения византийцев. Помимо этого, агаряне начали совершать дерзкие морские налеты на прибрежные земли Италии, чем сильно обеспокоили и Рим, и Западного императора.
