Такая невинная… и куда подевалась вся хищность, которую еще минуту назад она не скрывала? Любой бы обманулся теперь, глядя на эту хрупкую женщину. Она была старше Асти на пять лет, и когда их родители заключили помолвку, он верил, что действительно любит. Но тогда он только-только сошел с ученической скамьи и пробовал настоящую жизнь на вкус.
– Давай без прелюдии…
– Люблю грубость, – закинула ногу на ногу Болинджер, – ты знаешь.
Черная кожа – она всегда любила одеваться в нее. Практично, вызывающе.
– Университету необходим маг смерти, который будет сдерживать эманации демонической сущности.
– Что я получу взамен? – уже деловым тоном произнесла она.
– Старшую ведьму Круга.
– Кого? – Глаза Ирель алчно блеснули.
Рантар знал, что ей предложить. Каждый более-менее сильный некромант с маниакальным упорством создавал собственную маленькую армию, и чем необычнее солдатики, тем лучше. Мечтой Болинджер являлось создание ламии из старшей ведьмы, ведь чем могущественнее материал при жизни, тем сильнее он в посмертии.
– Такару Алую.
– Что ж, котик, я в деле, – предвкушая веселье, кивнула некромантка.
Рантар тряхнул головой, возвращаясь из воспоминаний в действительность. Посмотрел на Ишидана, но степняку было не до него, он тоже погрузился в тяжелые думы.
– Скажи мне, друг, – обратился к нему Асти, – какая из женщин продолжит славный род Лао?
Тот вздрогнул и укоризненно посмотрел на Рантара.
– О твоих невестах не судачит разве что немой.
– Это часть цены, которую мне пришлось заплатить, – криво улыбнулся ректор.
– Это связано с пытками? Чью дорогу ты перешел?
– Наша страна находится в изоляции уже много веков. Мое появление в Карфаенской империи, должность ректора, знакомства, которые я здесь приобрел – все это несколько уменьшило власть министра иностранных дел.
– И что он придумал?
– Несколько интересных комбинаций, и вот я уже торгую редкими артефактами нашей страны… Меня ждали, Рантар. Глава ведомства правопорядка лично встретил и препроводил в Гуанхангун.
Асти сжал кулаки: именно эта тюрьма стала братом-близнецом Холодного дворца.
Воспоминания о вызволении магистра Зула еще были очень свежи. Он искренне посочувствовал Ишидану, который провел в подобном месте гораздо больше времени.
– Тебя ведь интересует, каким образом я выбрался, да? – продолжил Лао. – Имена и титулы не назову, но должников у моей семьи много. Важно другое: культисты и тут приложили руку.
– Подкуп? Шантаж? – пытливо уточнил Рантар.
Вполне логичный ход со стороны противника: обезглавить оборону, чтобы победить. Приспешники Зогарда сумели найти подход к министру Страны Ветров, нащупали его слабое место.
– Думаю, зависть, – выплюнул Ишидан. – Сын Неба не упустил возможности поймать в одни силки обе птицы. Даже если он и не поверил в мое предательство, то очень удачно использовал выпавшую возможность привязать к себе и заручиться преданностью.
– Министр иностранных дел, как я понимаю, теперь у нас новый?
Лао хрипло и жутко рассмеялся, после закашлявшись.
– Старому залили в глотку расплавленное золото.
Рантар посмотрел вдаль и отпил остывшего чая. Да, изощренные казни в Великой Степи славились на весь мир, в этом им не было равных.
– Невесты… – бессердечно надавил на больное Асти.
– Они захотят променять золотое гнездо на песок под копытами скакуна.
– Решил запугать?
– Я познакомлю их со своей одержимостью.
Глава 10
Мартинити
Наконец-то настал день, которого мы все так долго ждали – соревнования по «Драконьим бегам». С самого утра весь университетский городок захватила радостная суматоха. Все учащиеся разделились на цвета команд своих факультетов, и теперь повсюду виднелись радужные ручейки из адептов. Они стекались в более полноводные группки, разделялись, перекручивались пестрыми потоками и, вновь сливаясь в однородный оттенок, устремлялись к специальным секторам вокруг поля для игры.
Всюду слышались смех и возбужденные разговоры. Сегодня воцарилось негласное перемирие между соперниками, и строить друг другу пакости было нельзя, как и провоцировать на столкновения. А еще по такому значимому событию для ШтУЧКИ отменили занятия. Так что все, кто был посообразительнее, занимали места на трибунах заранее, и с каждым часом здесь становилось теснее. Одетая в темно-синюю мантию, я с восторгом вертела головой по сторонам, заражаясь атмосферой праздника и предвкушения.
– Марти! – помахала мне бодро расталкивающая народ Вехель и вскоре плюхнулась на сидение рядом.
Я облегченно выдохнула: не так-то просто защищать свободные места, когда на них то и дело кто-то покушается. Впрочем, последнее касалось кого угодно, только не моей суровой соседки.
– Эй, куда? – рявкнула она на парочку ребят в таких же, как и мы все, синих мантиях. – Глаза разуйте, неужели непонятно, что занято!
Они с возмущением уставились на единственную выделяющуюся на общем фоне фигуру в зеленой накидке – цвет факультета целителей. Ветер трепал рыжие волосы подруги, которые прекрасно сочетались с ее нарядом, будто сама дриада решила навестить мир людей. Если, конечно, дриады умеют так мастерски запугивать:
– Чего застыли, ну? Или мне бабулин заговор для несварения прочитать?
Адепты дружно отступили на шаг, но проигрывать сражение не хотели.
– Да ты вообще обнаглела? – пискнула слегка побледневшая девушка.
– Во-во, иди отсюда к своим, нечего наши места отбирать! – поддержал ее, напротив, розовощекий приятель.
– Я тут надписей не вижу, – нисколько не смутилась Вехель, явно не собирающаяся сдавать позиций. – Вы видите? – это она уже к нам с Зель обратилась.
Мы переглянулись и, стараясь сохранить серьезные выражения на лицах, отрицательно помотали головами.
– Вот и я о том же! Катитесь отсюда, говорю. Нигде не указано, что я не могу сидеть там, где мне захочется, ясно?
Ребята собрались что-то возразить, но Вехель припечатала:
– Прокляну! У меня бабуля ведьмой была, так что помимо несварения еще и чесаться устанете.
Она звонко чихнула, сдвинула брови и что-то зашептала под нос. Парень первый решил не связываться с нахальной девицей и потащил подругу на следующий уровень, бормоча что-то о психических целителях, которым самим надо на лекарскую койку. Мы с Зельган разрывались между желанием расхохотаться в голос и сочувствием к бедолагам. Лично у меня теплые чувства к друзьям явно перевешивали воспитание и заботу о незнакомых адептах.
