— Дядя, Аллах послал этого парня, чтобы испытать меня! Но я
не выдержал испытания, я плохо подумал о своей жене.
Жади вновь гордо повернулась и вышла. Али так и остался в
молчании глядеть на Саида...
Лукас медленно брел по улице, тупо глядя на зеленый
нефритовый кулон. В невзрачном камне теплилось самое драгоценное — это быта
частичка Жади, она быта там, с ним, навсегда...
Маиза радостно осматривала результаты начавшегося ремонта
детской.
Позвонил Лукас. Далва загадочно сообщила, что его ждет
большой и приятный сюрприз. Маиза кинулась к нянюшке с надеждой, что муж
спрашивал про нее, но няне пришлось ее разочаровать.
— Когда он приедет, не возвращайся больше к этой теме, —
разумно попросила Далва.
— Нет, мы поговорим! Лукас повел себя ужасно! — взорвалась
Маиза. — Будь моя воля, я бы родила этого ребенка одна, и даже не сказала бы
Лукасу!
Далва радостно встретила Лукаса, прилетевшего в Рио и
вернувшегося домой. Он тоже быт счастлив, но когда услышал, что Леонидас
уговорил Маизу вернуться, и она его простила, радость
сменилась разочарованием. Все надежды легко обращаться с
женщинами, как его когда-то учил
Диогу, рухнули сразу. Лукас снова сел в такси и
уехал из дома.
Леонидас пристально осматривал результаты ремонта в
детской. Но после новости Далвы ему
стало плохо.
— И ты позволила ему уехать?! Почему ты не позвала меня!
Чего он хочет?! Проверить меня на выносливость?! Мой сын ведет себя как мальчишка!
Он сел и припомнил все события последних дней...
Иветти в шортиках и красной блузочке поднимала гантельки.
Она пыталась развеять свое пасмурное настроение: сегодня она узнала, что,
оказывается ей нужно платить налог на магазин, который ей подарил «львеночек».
Она уже собиралась бежать к своему покровителю, как на ее голову свалилась
мать Деузы — донна Мосинья. Она обрадовалась внуку, но не была в восторге от
рассказа дочери об искусственном оплодотворении. Лучше бы ее изнасиловали, или
она просто была очень пьяная и забеременела неизвестно от кого, подумала
мать, чем вот таким образом...
Наконец Иветти удалось выбраться из дома.
— Вот! — бросила она письмо со счетом на стол Леонидаса. —
Ловушка, которую ты мне ус-
троил! Ты подарил магазин, который мне не по средствам,
теперь я по уши в долгах! И если не заплачу, то потеряю деньги, которые вложила
в магазин.
Леонидас, похоже, удивился, а Иветти продолжала орать.
После начала скандала Леонидас потащил упирающуюся и визжащую Иветти в свой
кабинет. Секретарши недвусмысленно переглянулись.
— Я за все заплачу, — пообещал, наконец, он.
— Мне от тебя ничего не нужно! — вопила Иветти.
— А зачем ты тогда пришла сюда? — логично спросил Леонидас.
— Я люблю тебя... очень... — он опустился рядом с ней на колени. — Мне тяжело
было расстаться с тобой, я так боролся с собой... Я заплачу налог... И попрошу
юриста проверить, что там с этим помещением. Ты такая красивая, ты очень
красивая, Иветти, — он наклонился и поцеловал ее.
У Леонидаса набралось немало проблем, кро-ме Иветти. В дом
Феррасов вернулась Маиза.
— Я бы ни за что не пришла, но я беременна, — объявила она.
Маиза довольно неискусно делала вид, что не хочет общаться с
Лукасом, что пришла только сообщить новость, но было ясно — она бьет на
жалость, ведь просто сообщить о своей беременности она могла бы по телефону.
Леонидас обрадовался — он всегда мечтал о внуках! — и Пообещал, что сделает
все, чтобы сын вернулся к Маизе.
А пока та охотно перебралась назад, в дом Феррасов. Она
весело болтала с Далвой, которая не преминула ей сказать, что «эт-т-та женщина»
бросила Лукаса.
Албиери решил пойти к Лео с подарком. И тут встретил донну
Мосинью. Та сразу «все поняла». Доктор обожает ребенка, но он женат, а значит,
он и есть отец Лео.
Донна Мосинья не собиралась успокаиваться. Она упрашивала
дочь признаться, что профессор — отец Лео. Деуза объяснила, что Албиери
действительно «сделал» Лео, но он ему не отец, а настоящего отца ребенка она не
знает и никогда не видела.
— Ну, раз он сделал — значит, отец! — справедливо заключила
Мосинья.
Чтобы ученый не отобрал ребенка, Мосинья решила увезти его с
собой, на север Бразилии, в штат Пара. Но Деуза уперлась. Она не желала
расставаться с мальчиком, не для того она его так добивалась.
Албиери тем временем продолжал вести себя на редкость
странно. Он говорил, что бабушка только осложнит дело, что им с Эдной, не дадут
видеть Лео, но последней было на это наплевать.
— Если ты можешь так привязаться к чужому ребенку, так
почему же нам не завести своих? — снова завела жена свою песню.
Аугусто посмотрел на нее осуждающе. Не нужен Эдне свой
ребенок, ее ребенок — это Албиери... Даже если у нее будет свой, то она будет
ревновать его к мужу, уж такой тип женщин... Доктор схватил со стола фотографию
Лео и спрятал ее. Эдна удивилась. Что происходит с мужем?.. Она нервничала
все больше и больше.
А Лауринда и Иветти уже наболтали Деузе, что подозрение
Мосиньи, будто Лео — сын Албиери, - вовсе не беспочвенны. Кто знает, чьей
спермой профессор оплодотворил ее яйцеклетку, может, своей?..
И танцовщица распсиховалась окончательно.
Жади стояла на кухне в доме Али и наблюдала, как служанка
готовит баранину.
— Дядя, я хочу, чтобы Саид думал, будто это приготовила я! —
сказала она.
Дядя одобрил ее хитрость.
— Есть две вещи, с помощью которых женщины удерживают
мужчин рядом с собой — это постель и кухня! — изрек он.
— Да, дядя, — сказала Жади ангельским голоском, а в глазах
у нее мелькали хитрые огоньки.
Она вспоминала наставления Зорайде.
— Соль! Соль! — маниакально затараторила она, отогнала от
плиты служанку и обильно посыпала блюдо с бараниной солью.
— Отлично, я люблю баранину, кто готовил? Ты? — спросил
Сайд.
— Я, — отвечала Жади, лукаво улыбаясь. Саид сунул кусок
баранины в рот.
— Вкусно? — насмешливо спросила Жади, но Саиду не удалось
ничего ответить, он лишь глотнул воды из стакана.
Тут зазвонил телефон, и пока муж договаривался о встрече,
Жади с радостным видом подсыпала еще соли в баранину. Но ее торжество оказа-
лась недолгим. Саид невозмутимо предложил ей пойти в ресторан.
Каково же было ее удивление, когда рядом с тем самым
рестораном она увидела одинокую фигуру Лукаса...
Жади прижалась к мужу и продолжала наблюдать за
возлюбленным. Он ушел, и тогда Жади отпрянула от довольного неожиданными объятиями
Саида.
