Жади залилась горькими слезами.
— А ты ждал звонка из-за рубежа? — хитро спросила Маиза у
своего жениха.
Он растерянно молчал. Его выручила няня, заявившая, что
спрашивали Леонидаса, и, наверняка, Иветти.
— Я... не-е-ет — наконец протянул Лукас. Маиза улыбнулась и
посмотрела на Далву, та ей
подмигнула. Выражение лица Маизы сразу изменилось, она
поняла, кто звонил и кому...
— Ты помнишь, что происходит с женщиной, которая обманула
мужа? Ее выводят на площадь и бьют плетьми, а потом сажают в тюрьму! И все это
из-за мужчины, который собирается жениться на другой! О, Аллах! — бедная Зорайде
пыталась внушить Жади хоть каплю разума своими нравоучениями.
Ведь если раньше она находилась под защитой дяди Али, то
теперь Назира, Саид и Абдул не будут с ней церемониться. Но для Жади главное
было узнать, обманывал ли ее Лукас.
— Я разведусь, Зорайде, разведусь! Если я не вышла замуж за
любимого, то я останусь одна! — закричала Жади.
— Саид никогда не согласится на развод, а если даже он тебя
отпустит, то на что ты будешь жить?!
— Я буду учиться! Буду работать!
Зорайде не понимала, почему Жади не может оценить своего
счастья и любви к ней мужа, но та оставалась непреклонна.
— Согласится и отпустит, потому что я обману его! Я
заставлю его поверить, что счастлива с ним! Разве не ты меня учила, что если ты
слабее, то должна не ссориться, а подчиняться?! Ну вот, я так и буду делать! Я
заставлю Саида дарить мне драгоценности, а когда их будет много, я уеду, и
никто больше не услышит про меня!
— Бедный Саид! — вздохнула служанка.
— Никто не пожалел меня, Зорайде, и мне теперь тоже никого
не жалко!
И уже на следующий вечер Жади танцевала для Саида в черном
одеянии, с мечом, стараясь пленить мужа еще больше.
Зорайде вновь согласилась на уговоры Жади погадать ей. Жади
умоляла сказать, получит ли она свободу, будет ли счастлива в гордом одиночестве,
но служанка лишь обронила, что Жади придется выбрать между человеком у зеркала
и человеком, который отражается в нем.
— Бойся зеркал! Буря, которая перевернет твою жизнь, родится
в зеркале! — предостерегла ее Зорайде, но Жади не прислушалась к этим малопонятным
словам.
А буря уже рождалась...
Иветти пришла в ресторан с Жоржи Луисом. В стороне от них,
за столиком, одиноко сидел Леонидас и смотрел на счастливую пару. Иветти тоже
заметила его и подошла к нему.
— Я один, твое место не занято... И никогда не будет занято,
— сказал ей Леонидас в ответ на вопрос о том, где его новая невеста.
Иветти открыла рот от удивления.
— Может быть, ты хочешь сказать, что все еще любишь меня?!
Леонидас кивнул в сторону Жоржи Луиса, который уже
расплачивался с официантом, собираясь уйти.
— Твой друг явно недоволен, тебе лучше вернуться к нему.
Иветти задумчиво переводила взгляд со своего «львеночка» на
журналиста и, наконец, решила послушаться Леонидаса.
— Это... — начала она, подойдя к Жоржи.
— Знаю, это Леонидас Феррас, — прервал он ее. — Я подумал,
что ты пересела к нему.
Вечер был безнадежно испорчен самой Иветти. Она несла
глупости. В машине с Жоржи Луисом рассказывала ему о «львеночке», и журналист
не выдержал и высадил ее. Она поймала такси и поехала обратно в ресторан, но и
там ее ждало разочарование, — «львеночек», конечно, уже исчез.
Перед родами Деуза ушла из дома, оставив Иветти записку, и
стала ловить такси. По дороге она вспомнила слова Албиери о том, что ей лучше
рожать в его присутствии. Терзаясь сомнениями, она вышла у приюта милосердия,
но не пошла туда, а позвонила из автомата Албиери. И доктор кинулся ей на
помощь. — Я всегда следую велениям своей совести, хотя они далеко не всегда
совпадают с общепринятыми моральными нормами, — заявил профессор, забрал
Деузу с собой, посадил в машину и повез в больницу, где когда-то родились Лукас
и Диогу.
Танцовщица твердила, что у нее сильные схватки, но ученый
оставался абсолютно спокойным.
— Женщины заигрывают со всеми подряд! Это как в лотерее:
один из двадцати пяти билетов выигрышный, — Эдвалду радостно раскрывал друзьям
свои познания в женской психологии, когда счастливая Лауринда подбежала к их
столику и сообщила, что Деуза рожает.
С надменного лица парня слизнуло улыбку.
— А я тут причем? Что ты ко мне пристала?! — деланно
возмутился он. — Я же не занимаюсь переписью населения, и меня не интересует,
кто родился, а кто нет!
Иветти помчалась в клинику и неожиданно наткнулась в холле
на Леонидаса. Тому вдруг приспичило найти Албиери: он испугался, что клонированные
дети Лукаса тоже могут родиться с родимыми пятнами.
— Кто сказал тебе, что я здесь?! — Леонидас сразу начал
нападать.
— Я и не подозревала, что ты здесь! Думаешь, я примчалась
сюда за тобой? — возмутилась в ответ Иветти.
— Тем лучше! — отрезал он и направился к лифту, но Иветти,
отчаянно кокетничая, побежала за ним.
— Постой, львеночек! В клинике ты не хочешь говорить со
мной! А почему тогда ты подошел ко мне в ресторане? Только потому, что я была
не одна?
— Здесь не место выяснять отношения, — Леонидас сверкнул
глазами.
— Там тоже было не место! Объясни мне, зачем ты это сделал!
Мы встретились весьма кстати, но тот вечер не дает мне покоя!
Иветти закусила губу.
— Все то зло, которое ты причинил мне, обязательно вернется
к тебе! Бог дремлет, но не спит! Рано или поздно он проснется и наведет в доме
порядок, вот увидишь!
— Ты сама мне изменила, — напомнил Леонидас.
— Ты опять за свое! Мне нужно было изменить тебе на самом
деле! Напрасно я не отвечала на ухаживание твоих друзей, которые приставали ко
мне, напрасно...
— А кто за тобой увивался?! — взвился несчастный
«львеночек».
Но Иветти не ответила и гордо удалилась, а Феррасу осталось
лишь догадываться и строить несуразные умозаключения.
Но Иветти не ответила и гордо удалилась, а Феррасу осталось
лишь догадываться и строить несуразные умозаключения.
Албиери стоял в палате, где рожала Деуза, и беззвучно
молился Богу. Потом он надел маску и начал принимать роды.
Когда все окончилось, доктор вышел из родильной палаты,
скривив губу, в своей обычной манере. К нему тотчас подошел Леонидас и пристал,
может ли передаться родимое пятно детям Лукаса.
Аугусто покачал головой.
— Нет, так как это наследуется по материнской линии.
