Жади молча плакала, когда он ее целовал. Совсем не этого ей
хотелось в жизни...
Лукас в это время брел по ночной улице. Он подошел к дому
Жади и застыл. Ему было больно...
— Да буду счастлив я, и да будет счастлива она! — Саид
закончил свою молитву и поцеловал жену.
Через двадцать минут он в бешенстве вскочил с кровати. Он
понял, что Жади не девственница и, ничего не сказав, взял полотенце и ушел в
ванную.
— Аллах, пошли мне легкую-смерть... — испуганно попросила
Жади.
Саид стоял, опершись об умывальник. Как же ему поступить?..
Он взял бритву, вынул оттуда лезвие, закрыл глаза и провел лезвием по вене. В
раковину потекли капельки крови...
Жади со слезами на глазах покорно ждала своей участи. Вошел
Саид и сел рядом с ней на кро-вать.
— Я совершил больший харам, чем ты, перед Аллахом и людьми!
Я никогда не буду вспоминать эту ночь. Но если однажды этот Лукас окажется рядом...
через двадцать или тридцать лет... я убью его! — Саид еле сдерживал свой гнев.
Когда распахнулась дверь, и на пороге показались молодые,
Назира, Али, Зорайде и Абдул устремили на них взгляды — злобные, любопытные,
тревожные... Жади, как ни в чем не бывало, протянула полотенце с кровью Саида
Назире. Та развернула его и радостно показала всем. Танцы продолжались....
Глава 15
Деуза оказалась беременна. Она была так счастлива, что даже
не вспоминала о новом скандале с Эдвалду, который заявил, что она для него
нехороша. Счастливая Деуза обнимала и благодарила Албиери. Она забеременела от
одного эмбриона, ей повезло! Танцовщица достала фотографию Эдвалду и
показывала всем. Ей хотелось посмотреть на донора, потому что он должен быть
очень похож Эдвалду. Но ей объяснили, что это запрещено, потому что Деуза тогда
начнет отождествлять его с сыном. Деуза верила, что Эдвалду вернется,
особенно если ребенок будет похожим на него.
Профессору было тяжело видеть ее радость, и он молча ушел. И
опять никто не мог понять, что с ним...
Доктор закрылся в своем кабинете. Он очень переживал, ведь
может родиться ребенок-урод, с набором болезней... Он считал, что беременность
надо прервать. Но поздно... Тайну раскрыть нельзя. Что скажут о нем коллеги,
весь ученый мир?..
А коллеги доктора действительно находились в растерянности,
но по другому поводу. Они удивлялись, как он мог просто так погубить тридцать
две яйцеклетки. Одно из двух: либо очень плохо себя чувствовал, либо это было
не простое оплодотворение. Но Албиери не решался никому рассказать правду и
твердил, что в тот день был болен, у него сильно поднялось давление.
— Лауриния, — бормотал он, глядя на фотографию свой
погибшей невесты, — что мне делать, подскажи?.. Мне страшно...
Эдна по-прежнему смотрела на портрет. Лаури-нии ревниво, и
Аугусто сдался и убрал фотографию погибшей невесты. Говорить стало не с кем,
зато на душе почему-то полегчало...
Доктор считал своим долгом все рассказать Деузе, иначе быть
беде. Но тогда Деуза может подать на него в суд. Ученого раздирали сомнения.
Время бежало стремительно. У Деузы, не подозревающей ни о
чем, появился животик... А Иветти смеялась, что надо было обязательно украсть
фотографию донора, чтобы посмотреть на него.
Рожать танцовщица решила уехать к матери. Она не желала
больше видеть подлого Эдвадду, который уже начал танцевать с ее подругой Нормой.
Пусть Лауринда убеждала Деузу, что он делал все нарочно, чтобы привлечь ее
внимание, все равно...
Вернувшись домой, Иветти увидел около своей двери сидящего
на ступеньках мрачного Лукаса. Он поднял на нее страдальческие глаза."
— Ничего не получилось... Жади вышла замуж. Мы даже не
смогли поговорить... Я подумал, что дядя Али узнал меня, и мне пришлось
сбежать... Если бы там был Диогу, он бы выкрал ее оттуда. У него получилось бы
все...
— А. почему ты не сделал то же самое? — удивилась Иветти.
— Не знаю, я ничего не довожу до конца, я выдыхаюсь... В
самый решительный момент я, как обычно, ждал помощи Диогу, только он не
пришел... И больше не придет никогда...
Иветти пыталась успокоить Лукаса.
— Жизнь — странная штука, она то и дело преподносит
сюрпризы.
— Я останусь у тебя на время... — пробормотал Лукас.
— Я не против, — пожала плечами Иветти. — Но у тебя могут
быть неприятности с отцом.
Лукас равнодушно махнул рукой, и хозяйка проводила его в
свою комнату.
Иветти не знала, что Лукас сначала подъехал к своему дому на
такси, но выйти не осмелился и сразу поехал к ней.
Далва все это видела из окна и сразу позвонила Леонидасу,
сообщив, что Лукас прилетел из Марокко один, подъехал к дому, но не вышел из
такси. Леонидас обещал скоро приехать. Его теперь не так интересовала работа.
Прежде он выстраивал империю для сыновей, но Диогу теперь нет, а Лукасу это не
нужно, для чего так стараться?
Вошла секретарша с факсом от сына. Старший Феррас прочитал
несколько строк: «Папа, я некоторое время поживу у друга. Мне надо подумать,
понять, что я хочу, решить, что делать дальше. Не волнуйся за меня. Лукас».
На листке не было номера телефона.
Лукас думал о Жади постоянно. Он целыми днями валялся на
диване, никуда не выходя. Так прошло около недели.
— Он умирает от любви! — вздыхала Иветти. Она пыталась
как-то помочь, даже предлагала
вызвать врача, но Лукасу ничего не хотелось.
— Не надо, Иветти... Я знаю, что мне делать, — он
неожиданно вскочил с дивана и схватил свой чемодан. — Никто не в силах избежать
своей судьбы... .
Иветти недоуменно посмотрела ему вслед.
Юноша был совершенно непредсказуем. Впрочем, в молодости
все такие. .
Всю неделю Леонидас искал сына, но безуспешно. В тот день
он вернулся домой поздно, усталый и подавленный.. Сын словно растворился в
Рио. Где он может быть?..
Навстречу хозяину выбежала радостная Далва.
— Лукас вернулся! — закричала она. — Он наверху, в комнате
Диогу!
Леонидас сразу поднялся к сыну.
— Все, папа, я пришел, — обреченно, но уверенно сказал
Лукас.
Он был в костюме с иголочки, подтянутый и суровый...
Леонидас посмотрел на сына с легким ужасом: так он изменился и стал абсолютно
неотличим от погибшего брата. Раньше Леонидас довольно легко различал сыновей
по тем неуловимым для других черточкам и выражению лица, которые все-таки
делали их разными. Но сейчас даже старший Феррас готов был поклясться, что
перед ним стоит погибший Диогу...
С того дня Лукас всерьез занялся работой отца. Маиза
звонила, приходила, приглашала его куда-то, но он отказывался. У него много
дел. Маиза соглашалась, что работа прежде всего, и что его отец прав, ведь не
может же Лукас передать фирму кому попало, а сам бренчать на гитаре.
