Михаил сначала противился этому, но потом согласился. В ближайшей рыбацкой деревушке достали топор, и стали по очереди выбивать букву «М». Вскоре она уже красовалась над вензелями, выбитыми несколькими десятилетиями раньше. Оставалось лишь выбить корону.
Когда уже большая ее часть была готова, «и оставалось доделать только правую ее верхушку, очередь дошла до Г-ва. Он уселся, взял топор и так неудачно нанес свой первый удар, что корона раскололась пополам, и исправить ее уже не было никакой возможности. Все страшно огорчились, больше всех, конечно, сам Г-кий. Но Михаил Александрович очень обрадовался этому случаю и весело сказал: “Слава Богу… Это верная примета, что я не буду царствовать…”». И хотя судьба несколько раз буквально вплотную подводила его к трону, в конечном счете Михаил оказался прав.
…Великий князь вызывал симпатию у всех, кто с ним встречался. Но особенно тонко его обаяние чувствовали женщины. Они просто обожали Михаила Александровича. Как-то раз, когда он был еще совсем молодым человеком, его старший брат Николай II заметил, что во время «датских каникул» этого юного «грешника» везде сопровождали три очаровательные кузины. Во время прогулок они попеременно держали его под руку, и делали это с явным удовольствием.
Понять молоденьких датских принцесс очень просто – их кузен обладал достоинствами, которые с первого же взгляда производят неизгладимое впечатление на любую женщину. Высокий, стройный, голубоглазый, улыбчивый, добрый… Словом, «милый Миша». Как-то ненароком пленил он и дочь императора Вильгельма II
[45], во время официального визита в Германию в конце 1901 года. Об этом написал 17 декабря Николаю II сам кайзер: «Милейший Ники. Посещение твоего дорогого брата Миши подходит к концу, и мы очень жалеем, что он уезжает. Он очаровательный и необыкновенно милый молодой человек, пленивший здесь всех, даже мою дочь!.. Все, видевшие его, поражались его ясным, открытым, мужественным лицом и чистосердечным выражением. Вообще он имел большой успех».
В юном великом князе определенно было море обаяния, он любил детей и собак, предпочитал деревенскую жизнь придворной, сторонился всякой помпы, мог быть очень забавным, любил шутки и веселье. Великий князь превосходно изъяснялся по-французски и по-английски, весьма недурно играл на фортепиано, флейте, балалайке и гитаре, даже сочинял музыкальные пьесы. В минуты музицирования его красивые, как у матери-императрицы, глаза принимали такое трогательное, грустно-беззащитное выражение, что не подпасть под его обаяние было просто невозможно.
Михаил Александрович очень любил и часто посещал театр, особенно, балет и оперу. Еще в молодости успел он проявить себя и как военный историк – написал несколько научных работ о войне с Наполеоном, которые были опубликованы в журнале императорского русского исторического общества. И ко всем своим достоинствам – как профессиональным, так и чисто человеческим, он был еще и одним из богатейших молодых людей в мире. Однако, как писал о Михаиле один из близких к нему людей, «деньгам для себя лично он не придавал никакого значения, совсем плохо разбирался в относительной стоимости различных вещей и оставался совершенно безучастным ко всем докладам, говорившим об увеличении его материальных средств».
Кроме того, он обладал огромной физической силой, как и его отец, император Александр III. И это неизменно вызывало уважение у сослуживцев. Он мог с шиком, чтобы потешить зрителей, разорвать пополам колоду карт. Однажды, в то время, когда Михаил командовал эскадроном в Кирасирском ее величества полку, в Гатчине, на эскадронном учении великий князь с такой силой стал махать шашкой, что клинок ее сломался, и заостренный кусок с визгом пролетел мимо его уха, по счастью, не задев его.
Зять Михаила Александровича, муж старшей сестры Ксении, великий князь Александр Михайлович
[46], которого в семье любовно называли Сандро, писал, что тот «очаровывал всех подкупающей простотой своих манер. Любимец родных, однополчан-офицеров и бесчисленных друзей, он обладал методическим умом и выдвинулся бы на любом посту…»
Молодой человек сумел покорить даже Британскую королеву Викторию, которая, в общем-то, не любила Романовых, а в особенности – отца великого князя Михаила. Виктория считала Александра III грубым человеком. Впрочем, русский император не остался в долгу, назвав ее как-то «изнеженной, сентиментальной, эгоистичной», а потом еще более критично – «противной, во все сующей свой нос старухой».
Михаил встречался с королевой Викторией дважды. Первый раз – во время семейного праздника на юге Франции, в Ницце, в 1896 году. Именно тогда мать и представила его «дорогой бабушке». Вторая встреча произошла через три года в шотландском имении королевы Виктории. Вспоминая первую встречу с Михаилом Романовым в Ницце, она написала в дневнике, что он «очень милый, приятный и чудесно выглядит».
Что уж говорить о впечатлении, которое производил великий князь Михаил Александрович на дам более молодых. Он был для них поистине хрустальной мечтой!
Но, несмотря на многочисленные достоинства, великому князю Михаилу почему-то все время не везло в любви. Судьба словно испытывала его нежные чувства на прочность. Для него главным в женщине было вовсе не ее происхождение, а ее красота, душевные качества, шарм. Красавиц, с нежностью смотревших на великого князя, было немало. И, как следствие этого, романы следовали один за другим.
За несколько лет он чуть было трижды не женился – правда, в одном случае, об этом сам Михаил даже и не подозревал. Каждый раз, стоило ему лишь оказать какой-то даме повышенные знаки внимания, как вокруг него поднималась невообразимая суматоха. В результате у двух его потенциальных невест случились нервные срывы – из-за повышенной бдительности секретной полиции, агенты которой доложили его старшему брату-царю о возможной женитьбе великого князя. А с именем третьей нареченной был связан публичный скандал. Ей было приказано незамедлительно покинуть пределы Российской империи, а если вдруг надумает вернуться, то пусть знает: ее ждет немедленный арест. Для молодого человека, чьи намерения были вполне серьезны, и который вовсе не собирался стать обычным волокитой, как, кстати, многие из Романовых-мужчин, такой поворот дела оказался крайне неприятным.
