– Для начала здравствуй, – так же холодно ответила ей Габриэль. – Или в высшем обществе принято игнорировать нормы вежливости?
– Я спросила, что ты здесь делаешь, – интонации Ирэн стали еще холоднее.
– Ну так я и думала, – презрительно скривилась Габриэль. – То есть, отец с его вежливостью все же исключение из правил.
– Отвечай, когда тебя спрашивают! – не выдержала Ирэн.
– Ох, да было бы, из-за чего орать, – нарочито небрежно бросила Габриэль. – Сама не видишь? На диванчике вот сижу, заметь, грязными сапогами не натоптала, не разбила ничего.
– Зачем ты сюда пришла? Кто тебя впустил?
– Меня не надо впускать. Я имею право приходить сюда, когда захочу. А пришла я, чтобы поговорить с Аньес. И я знаю, что она дома.
Сестры не замедлили появиться, услышав голоса в гостиной.
– Габи? Что ты тут делаешь? – спросила Виржини. – Зачем ты кричишь на маму?
Аньес молчала, скрестив руки на груди и презрительно скривив губы. Габриэль мило улыбнулась:
– Привет, Виржини. И ты, Аньес, здравствуй. Никто на вашу маму не кричит, – Габриэль особенно выделила слово «вашу». – Но раз уж вы собрались тут посмотреть кино, я вам кое-что покажу. Замечательное кино, остросюжетное такое. Да и звезда в главной роли просто блистательна.
Габриэль вывела с наручного комма на голоэкран видеозапись с камеры наблюдения в доме. Выключив видеозапись, она обвела взглядом родственниц. Шока и потрясения от матери и средней сестры она не ждала, но их реакция была ей интересна.
– Правда, классное кино? – весело спросила она. – Мне вот больше всего понравилась та часть, что с нацгвардами. Такая экспрессия, такой блистательный отпор.
– Хватит ломать комедию, – высокомерно ответила Ирэн. – Выглядишь и говоришь как дешевая циркачка. Неудивительно, что и нашла себе такую же. Да и видео наверняка поддельное. В этом вашем флоте умельцев полно, возможно, даже среди твоих… сослуживцев.
Ирэн презрительно скривилась на последнем слове. Габриэль посмотрела на нее как на безумную.
– Ты совсем дура или это временное помутнение?
– Ты как с матерью разговариваешь, мерзавка? – загремела Ирэн и попыталась дать ей пощечину. Габриэль перехватила руку матери в замахе.
– Забыла, с кем лезешь драться? Я напомню. Хочешь? На какой руке пальцы сломать? В прошлый раз была правая, давай в этот раз на левой? Обожаю разнообразие.
– Надо вызвать нацгвардию! – засуетилась Виржини. – Я… я скажу, что ты незаконно вломилась в дом, дралась и угрожала! Да-да! Я скажу, что ты угрожала убить маму!
– И заплатишь нацгвардам штраф за ложный вызов, – фыркнула Габриэль. – А еще получишь иск за клевету.
– Это еще почему?! – голос Виржини сорвался на визг, было видно, что она взбесилась и близка к истерике, в которую впадала в два счета.
– Это потому, деточка, – с той же презрительной интонацией продолжила Габриэль, – что твои слова – это только твои слова. И они не подкреплены вообще ничем. У вас камеры отключены. И коммов на вас нет ни на одной. Так что вы можете говорить что угодно, даже что я совершила все покушения на госпожу президента. Доказать у вас ничего не получится. И, кстати, если уж речь зашла именно об этом, я даже готова поступиться принципами и сама оплатить экспертизу, которая докажет, что запись с камеры в моем доме подлинная, а не смонтированная. Или вы тут правда думаете, что офицеры Космофлота околачивают груши и монтируют подложные видеозаписи, когда совсем от безделья одуреют? Хотя, конечно, думать – это не ваша сильная сторона.
Виржини возмущенно открыла рот, но тут же его закрыла, не найдясь с ответом.
– Но однако же, какая резкая смена приоритетов, – ядовито заметила Габриэль. – Вы же все втроем презираете нацгвардов, иначе, чем шавками в форме их никогда не называли. А теперь готовы умолять их о защите.
– А что, собственно, такого сказала Аньес? – снова вступила Ирэн. – Я как раз очень хорошо ее понимаю. Аньес беспокоится о благосостоянии семьи. Ты претендуешь на получение в наследство огромного состояния, которым не сможешь должным образом распорядиться. Ты же промотаешь все до сантина в первый же день, как только его получишь. И твоя девка тебе в этом с радостью поможет.
– Ну еще бы не помогла, – наконец подала голос Аньес. – Вы бы ее видели. С таким гордым видом ходила по дому, который ей не принадлежит даже. Ну я напомнила этому ничтожеству, где ее место.
Видя, что Габриэль машинально сжала кулаки и зубы, она глумливо продолжила:
– Ой, наверное, сейчас нам покажут всю мощь атаки космофлота. Наверное, весь явился на защиту одной мяукающей терранской шлюхи.
Виржини выразительно хихикнула, поддакивая сомнительной остроте старшей сестры. Вопреки ожиданиям, Габриэль улыбнулась.
– Аньес, милая, закрой свой прелестный ротик. Из него воняет. Ты все Флёр оскорбляешь, а сама-то кто? Отними у нас эти деньги, Флёр останется певицей, а я – офицером Космофлота. Отними деньги у тебя, останется только склочная дура, не умеющая вести себя в обществе. Ты привыкла покупать хорошее отношение, потому что это легче всего. Останется стелиться под кого угодно, потому что иначе ты не умеешь. Ну и кто тут ничтожество и шлюха?
Лицо Аньес перекосило от бешенства, и она кинулась на младшую сестру, намереваясь разодрать ей лицо длинными ногтями. Габриэль увернулась, но неприятно ударилась локтем о стену, на миг потеряла бдительность, и острые ногти до крови располосовали ей щеку. Аньес кинулась снова, но на этот раз Габриэль была уже готова к атаке. Отшвырнув сестрицу в угол, она влепила ей увесистую оплеуху.
– Это тебе за Флёр!
На щеке Аньес осталось красное пятно. Габриэль врезала ей по второй щеке.
– Это за папу. А это уже от меня! – с этими словами Габриэль разбила сестре нос.
– Не смей ее трогать! – истошно завизжала Виржини.
Аньес безвольным кулем сползла по стенке.
– А что ты мне сделаешь? – холодно спросила Габриэль. – Не беспокойся за свое личико, тебя я так не разукрашу, у меня нет привычки бить слабых и больных. Только дурных и не в меру буйных. Но Виржини, ты и правда не понимаешь, что тебя используют? Я готова поклясться, что именно тебе пришлось вытаскивать Аньес из гвардейского участка и вносить за нее залог. Думаешь, она с тобой наследством поделится? Тогда ты еще глупее, чем я думала.
Виржини пискнула и зашлась квакающим истерическим плачем.
– Да я тебя вместе с твоей потаскухой… – начала было взбешенная Ирэн, но осеклась. Сейчас Габриэль была готова уничтожать все, что встанет на ее пути.
– Скажи еще что-нибудь такое про Флёр, – процедила она сквозь зубы, – и сломанные пальцы тебе конфеткой покажутся.
15.
Именно в этот момент Жюль Картье вошел в гостиную.
