Сижу в шоке, не зная, что сказать и сделать. Ну разве что только одно.
– Демьян! – громко окрикиваю его, приподнимаясь с коврика.
– Боже, зачем так орать? Ты чего?
– Я тебе сейчас устрою. Вот чего.
– Так, тихо. Что случилось? Верни вообще свои ноздри в исходное положение. Чего ты так их надула?
– Ты знаешь, что я сейчас сделаю?
– Не знаю, что именно, но что-то нехорошее. Возможно, поглотишь меня своими ноздрями, как некогда каравай ртом. Ладно, ладно, не злись, тебе нельзя. Дай угадаю, – переводит взгляд на холодильник. – Я нарушил товарное соседство? Положил селедку рядом с сосисками?
– А ты и это сделал?! Сколько раз я просила класть рыбу на отдельную полку?
– Я поклал, наклал, наложил и положил куда нужно, Леночек. Это была шутка.
– Провокатор.
– Ну разве что чуть-чуть, но ты же от этого прешься, вот я и даю тебе пищу для развлечения. Так за что ты на меня орешь?
– Сережа только что сказал…йух.
– Ммм… ну йух и йух, что не так?
– Это не совсем йух.
– Ммм… полуйух?
– Ты издеваешься?
– Вообще-то нет. Я серьезно. Что не так?
– Йух. Он сказал йух. Это плохое слово.
– Не вижу ничего плохого, – совершенно серьезно произносит Демьян.
– Переставь буквы в этом слове и получишь нужное плохое слово.
– Уйх. И что? – кажется, сейчас я совершу реальное убийство.
– Помнишь ты учил меня нехорошим выражениям типа «папе сделали ботинки»?
– И?
– Ну вот первое слово, если его быстро сказать – это плохое слово женского рода, а его аналог мужского рода был произнесен только что твоим сыном – йух. Только первая «х», а последняя «й».
– Ясно. Может, тебе показалось.
– Нет, он произнес это дважды, – синхронно поворачиваемся на голос Сережи. – Нет, уже как слышишь трижды. Твоих рук дело? Точнее языка?
– Сто пудов нет, собакой твоей клянусь.
– Знаешь что?!
– Знаю. Я тебя тоже люблю. Отучим. Членом клянусь.
