— Ты куда нас вел? — я уже чуяла неприятные мурашки по позвоночнику. Нет, все отлично, все нормально, я же знаю, как выбраться к людям. Надо только очень сильно пожелать.
— Как запомнил. Сначала бежал прямо, потом повернул налево, потом…
— Ясно. Мы с тобой теперь заблудились, Егорушка! Надо было о той мусорной куче думать, а не о поворотах мечтать. Теперь у нас тут одни повороты, — мы как раз вышли в небольшую круглую комнатку, тут коридор делился на три прохода. Из правого тянуло холодком, в левом было слишком темно, а впереди… Хм-м, впереди виднелась темная дверь, даже темно-красная дверь. А в последнее время все двери такого оттенка для меня были подозрительными.
— Нам же прямо, — пробормотала я. Так и хотелось пройти к двери и распахнуть ее.
— Прямо, так прямо, — обиженно проговорил Егор и побежал вперед, выбрасывая лапки и виляя полухвостом.
Он сделал шагов десять по коридору, десять своих дурацких шажочков, когда подбрасывал лапы в разные стороны и смешно шевелил задницей. И тут что-то странное, блестящее и быстрое свистнуло над Егором и с лязгом шарахнуло с потолка об стену. Решетка — тяжелая, с зазубринами, которые, видимо, чтобы скреплять потолок. Да, именно так. Потому что сразу камни упали, засыпая проход.
Я закашлялась, запоздало отпрыгнула, чуть не поскользнулась. Но все-таки запуталась в ногах и прижалась к стене. Над головой и правда были эти решетки. Я дернулась из коридора, а потом наоборот внутрь и закричала:
— Его-о-ор! Ты где? Ты жив? — ящерица мелкая — это было и хорошо, и не очень. Может, прошмыгнула, а могло и камнем раздавить в лепешечку.
— Танечка, тут я. Чудом проскочил! Это что такое?
— Обвал, — неуверенно ответила я. — Ты лучше глянь, там, на той стороне, что за дверь, куда ведет? Красная?
— Какая дверь, Танечка? — недоуменно ответил Егор. — Тут просто проход и никакой двери.
— Это, кажется, покушение, — нахмурилась я. Ведь я точно видела дверь! Или у меня паранойя, или все-таки... происшествие в ванной, когда я чуть не захлебнулась, и случай сейчас связаны! Кто не хочет, чтобы я жила? Или не хочет, чтобы жила избранная дракона? Могли такое сделать призраки или это магия дурацкая, но смертельная?
— Вот и на меня! Тоже было покушение…
— Ладно, выползти можешь? Я могу немного разобрать камни… — я собиралась предложить Егору протиснуться, но вдруг замерла от жуткого ощущения — будто липкое холодное щупальце скользнуло по голым ногам. Свет вокруг стал отливать зеленью… И тихий голос пропел:
— Семеро вручили одному сердца,
Семеро погибли, чтобы жила одна,
Пятеро дракониц и трое человек,
Кто спасется от судьбы, не угадать вовек...
— Что? — я очнулась от ступора, вздрогнула, обернулась, но свечение исчезло в одном из коридоров. Что за песенка? Что это вообще? Как семеро погибли? Я-то жива! Или, может, это вообще не обо мне и призраках? Хотя кого я обманываю!
— Танечка, это что такое было? — Егор протиснулся мимо камней и уже пришлепал ко мне. Быстро он. Или я зависла?
— Призрак… — я сглотнула и без сил осела на пол. — Егорушка, кажется, меня всерьез хотят убить!
Глава восемнадцатая
— Знаешь что? — спросил Егор, забираясь ко мне на колени. — Мы должны найти эту комнату.
— Чтобы, так сказать, с гарантией, наверняка? — всхлипнула я. — Я ведь в ванной чуть не утонула уже… а теперь еще и это!
— В ванной? — насторожившись, переспросил Егор. — Ты мне не рассказывала.
— Я думала, что это неважно! Думала, что все случайно, — заныла я. — А теперь вижу, что… Зачем мы вообще сюда пошли? Нужно было обратно возвращаться сразу же!
Обратно — это куда? В районный суд, где мы имущество делили? Но Егор меня не понял, потоптался по мне, нашел удобное положение, свернулся клубочком, совсем как кот, а потом важно промолвил:
— Таня, тебе в эту комнату заходить нельзя. Но насчет меня ведь неизвестно?
Я вздрогнула. Ну да, я сама об этом думала, но одно дело — так, предполагать, варианты прокручивать, а другое — когда вот взять и решиться. Нет, нет, мы не знаем, что там, и что будет потом, тоже не знаем. Эту мысль я Егору и озвучила.
— Ты в библиотеку даже на порог рискнула зайти, — напомнил Егор. — Давай исходить из того, что так прописано. Тебе нельзя, остальным можно.
— Знаешь, — сказала я, — у этой игры очень… как ты там говорил? Криворукие разработчики, да? Они сами не знают, где у них баг, где у них особенности сюжета. А мне что-то не очень нравится быть этим твоим бета-тестером, тут не танчики, тут от этого немножечко можно и умереть.
Я обхватила Егора за талию… ну, где, как мне казалось, она у него была, встала и решительно заявила:
— Мы не будем искать никакую комнату. Поигрались и хватит. Мы будем искать выход, Егор. Он должен быть, дракон отсюда как-то сваливает.
— С чего ты взяла, что он сваливает? — тут же испортил всю малину логичный Егор. — Тебе так сказали. Ну да, а ты и поверила. Легковерная ты, Таня.
Вот уж чего-чего, а такой упрек я стерпеть не могла.
— Ну конечно, — язвительно протянула я. — Кто же еще-то поверит, что ты на корпоративе спал с Витькой из отдела аналитики!
— Чего? — обиделся Егор. — Таня, как тебе такое в голову пришло?
— Ты сам мне сказал, что все три ночи на этом вашем выезде, как его, тимбилдинге, с Витькой спал! — Ох, с каким удовольствием я это ему выдала! Сколько лет носила в себе! А Егор у меня на руках чуть со стыда не сгорел. — В одной комнате, Егор. А сам, между прочим, хоть бы спросил у кого. Ты знал, что Витька даже с женой не спит в одной комнате, потому что она храпит? Мне это потом секретарша ваша рассказала.
— А она-то откуда знает? — поразился Егор. — Не, ну Витька, конечно, мужик видный…
— Да мне пофиг, откуда она об этом узнала, Егор! Важно, что ты мне врал! Как и все эти шесть лет! А на самом деле мы просто про гостей разговаривали, и Витька вашей секретарше жаловался, что теща у него храпит как трактор и он вообще не высыпается! А на ваших фотках, Егорушка, он на этом тимбилдинге как огурчик! Что, съел?
Съел не съел, но переваривал он с минуту, наверное. А потом прочувственно выдал:
— Таня, у тебя такие способности… Давай ты их сейчас направишь на дело, а? Вот смотри: что там в комнате и…
— О, — вспомнила я, — ты пение слышал?
Егор кивнул, а я повторила на всякий случай. Как в память-то врезалось!
— «Семеро вручили одному сердца, семеро погибли, чтобы жила одна…» Слушай, семеро — это ведь про избранных. Истинных. Нет? Но ведь я седьмая, а я же жива?
Говоря это, я двинулась по коридору. И нет, никто не примчался на грохот. То ли все заняты, то ли всем наплевать. Или просто не слышали.
