– Ты в «Аваду Кедавру» не можешь? – спросил Алёха, с трудом поднимаясь на ноги. Бенька озадаченно нахмурился. – Ладно, хоть это меня утешает…
«А ведь могло быть и хуже, – мелькнула мысль. – Ладно, средневековье, а если бы Хогвартс? И чего тогда, каждый год гоняй этого лысого?..»
– Может, ты дальше один, без меня? – с надеждой спросил Алёха. – Я смотрю, ты неплохо справляешься.
– Я не могу один, – ответил Бенька как-то совсем не похоже на себя. Жалостливо. – Я один никогда, никогда не был. Я… я даже не знаю, что тут… кругом.
– Ну ты даешь, – пробухтел Алёха, кое-как хватаясь за ствол какого-то дерева и вставая. Ноги разъезжались, а его самому ценному месту, кажется, был нанесен непоправимый ущерб. Кроме того, нещадно болело ушибленное дверцей колено.
«Как будто я знаю», – добавил он про себя.
– Зачем мы оттуда удрали? – спросил он.
– Они искали меня, – пояснил Бенька и в нетерпении дернул лошадь за веревочки.
Та недовольно затрясла головой.
– Ну, искали, – согласился Алёха. – Так ты же сам мне сказал, что Матиша бояться не стоит?
– Матиша? – переспросил Бенька и на этот раз посмотрел на Алёху даже заинтересованно. – Матиша?
– Ну да, – пожал Алёха плечами и чуть не упал: голова кружилась, тело раскалывалось на куски, а ещё ему до сих пор казалось, что его трясёт. – А кого же еще? Мой… хозяин, ага, а ты от него рванул. А зачем?
– Так я же не знал, – потрясенно и ужасно расстроено проговорил Бенька. Какое-то время он посидел, подумал, а потом сказал решительно: – Все равно уходить надо. Меня могут найти те, другие.
– Никуда не пойду, пока все не расскажешь, – заупрямился Алёха. Пока он не был в состоянии толком двигаться, мог и воспользоваться ситуацией. – От кого ты сбежал и зачем.
– Я не сбежал, – сухо ответил Бенька. – Мы приехали, барон велел мне ждать и ушёл. А потом я услышал, что на нас напали. И я выскочил и убежал. А потом ты появился. Все.
– Угу, – согласно кивнул Алёха. – Рассказывать ты мастер.
– Я сам ничего не знаю, – Бенька опять приуныл и опустил голову. – Меня увезли, потому что мы узнали, что меня собираются убить.
– Да кто? – опять возмутился Алёха. – Слушай, но ты же совсем пацан. Кому ты нужен?
С другой стороны… Мало ли, за что тут могли захотеть убить ребенка? Вроде бы, как услужливо подсказала память, подсунув ему экзаменационный билет по истории, которую он когда-то сдавал, в это время были большие проблемы с наследованием.
– Моей бабушке.
– Ого, – выдавил из себя Алёха, хотя и в самом деле был удивлен. Что-то такое он действительно где-то читал – бабушки, дедушки, дядья… Власть – штука заманчивая. – Что она у тебя такая Яга?
– Садись на лошадь, – велел Бенька и отвернулся.
Ладно, один вопрос прояснился. Какая-то не в меру наглая старуха – вот, значит, в кого Бенька характером – решила порешить малолетнего внука. Оставался вопрос – зачем, но, видимо, Бенька и сам не был в курсе подробностей.
Беньку было жалко. Он был какой-то… неприкаянный, нашел Алёха нужное слово, и обрадовался. С одной стороны, такой весь гордый и вроде начитанный, с другой – ведь сущий пацан. А ещё им играли, наверное, всякие дядьки и тетки, а может, он вообще сирота?
– А родители твои где? – спросил Алёха, со страхом и тоской глядя на лошадь.
– Отец умер, – в сторону сказал Бенька. – А мать… отравили, наверное. Я не знаю. Мне просто сказали, что она умерла. Отца, может, тоже отравили, – добавил он негромко.
«Дела», – признался Алёха.
– Ты дикий совсем… хотя зачем тебе знать, ты же слуга, – всё так же в сторону продолжал Бенька. И вот это «зачем тебе знать» прозвучало так, будто и самому ему знать об этом совсем не хотелось.
Алёха был в этом с ним солидарен. Ладно, когда ты ни разу в жизни не видел родного отца. Мать-одиночка – нормальное и привычное теперь явление, этим никого и не удивишь, главное, чтобы работа была, ну и где жить. Вот он вырос – и ничего, даже в школе его не дразнили, у половины класса отцов не было, а у второй половины у кого сидели, у кого спились. Тех же, у кого были и мать, и отец, можно было пересчитать по пальцам, и им даже не завидовали. Ну, почти. И всё же одно дело, когда ты сразу без отца растёшь, и совсем другое – когда он у тебя умирает. А потом умирает и мать. И всё, ты один и совсем никому не нужен…
– А этот барон тебе кто? Ставиш или как его там?
– Да никто, – Бенька продолжал смотреть в сторону. – Садись на лошадь.
Легко было ему говорить! А куда? И как?!
Алёха постарался припомнить все когда-то виденные фильмы с лошадьми. Если один всадник сидел в седле, то второй бултыхался сзади. Алёха был не дурак и знал, что в фильмах снимаются каскадеры. Но сам-то он каскадером не был! И становиться не собирался. Но что-то никто его не спросил…
– Он был моим воспитателем, – неожиданно произнес Бенька. – Он был моим другом. И если его убили…
Он повернулся к Алёхе, и тот поразился невероятной силе и злобе, сверкнувшей в глазах мальчика. На детском лице это выглядело страшно. Как будто Бенька был готов отдать приказ взять и убить кого-нибудь. А то и не приказ…
Алёха вспомнил слова Тобеша: «Уходить вам надо. Барона нет, графа нет». И что он взял на душу грех, а Матиш сказал, что Тобеш за убийство предателя получит награду. И за поджог. Всё-таки, судя по всему, Тобеш сам устроил пожар, чтобы отвлечь нападавших, но… Кто был предателем и кого он в таком случае предал? И в чём это предательство заключается? Бенька заявил, что верить Матишу можно, но напрашивались варианты: или предателем оказался сам Ставиш, или это Ставиша предали, и кто предал – уж не Матиш ли с Тобешем? И как теперь это узнать? Да и надо ли?
Нет, чем ломать над всем этим голову, в самом деле, лучше всего было просто усесться… попытаться усесться на лошадь.
Однако проще было это решить, чем сделать.
Под удивлённо-насмешливым взглядом Беньки Алёха осторожно подкрался к лошади. Та скосилась на него и сделала попытку отойти, но Бенька с лёгкостью заставил её стоять на месте.
Вблизи лошадь показалась Алёхе ещё больше. А ведь пацан сам туда залез! Но как?! Вот он, Алёха, взрослый человек, понятия не имел даже, с чего начать. В кино каскадеры делали это как-то очень просто: ап – и они уже в седле. Была бы тут какая-нибудь табуретка… или пень… а лучше лестница...
– Ногу в стремя, – подсказал Бенька.
– Чего? – квакнул Алёха. Ну это уже было действительно…
– В стремя, – и до Беньки, кажется, что-то дошло. – Ты что, в самом деле головой скорбен? – вздохнул он.
– Э… – протянул Алёха. – Меня кухарка недавно по голове огрела, потому что я её за… в общем, ну, это…
