Ольф молчал, и это было хорошо. Часть меня была благодарна ему за молчание, часть, которая понимала и пыталась контролировать то, что происходит. Говорить я не могла. Чтобы говорить, следовало включить сознание, но оно куда–то спряталось, оставив только тело, способное на простейшие действия и реакции. Не навсегда, нет. Та часть, что понимала, была уверена: скоро все восстановится.
Солнце стояло уже высоко над горизонтом, когда пелена, окутавшая мой разум, спала. Это походило на болезненное пробуждение от лихорадочного сна. Я вздрогнула всем телом, поводья выпали из рук.
— Риэль! Риэль? Что с тобой?
Я сделала несколько глубоких вдохов и повернулась к встревоженному юноше:
— Теперь уже ничего.
— Ты была словно не в себе. Не отвечала на вопросы, только понукала лошадь ехать быстрее.
— Да, — я встряхнулась. — Это был магический откат. Я перенапряглась, когда создавала руну сна для всего лагеря.
— Понятно, — Ольф нахмурился и добавил: — У тебя не было выбора, но это очень опасно.
— У меня не было выбора, — повторила я, думая о другом. Магический откат из–за одной единственной руны? Как же! Даже то, что некоторое время до создания руны я провела, лишенная доступа к Силе, не объясняло эту странную дрожь и последующее расщепление сознания. Я прекрасно знала пределы своих возможностей, но вчера я не использовала и третью их часть. Никакого истощения резерва, из–за чего случаются откаты, у меня не было. Загадка. А может, особенность Лабиринта? Может, здесь рунная магия влияла на магов по–особому?
Я улыбнулась Ольфу, тот, расслабившись, ответил улыбкой. Подъехал ближе, положил руку поверх моей.
— Теперь тебе лучше?
— Да, — я осторожно убрала ладонь. — Намного. Как думаешь, будет погоня?
Ольф пожал плечами:
— Смотря что победит в ги-Тесахе: осторожность или гнев.
— Ольф, как все получилось? Спасти меня, я хочу сказать?
— Реника, — сказал он просто. — Идея была целиком ее. Она способна уничтожить любую материю, знаешь?
Я кивнула. Да, я помнила. Интересное проявление Дара.
— Блокираторы Силы, которые надел на меня ги-Тесах — они откуда?
— От магов Хиресса.
Я подняла руку к шее, где, кажется, так и остался след от ошейника. Похоже, у меня появилась личная причина не любить вышеназванных магов.
— Ольф, а как ты… теперь?
— В смысле? — юноша отвел взгляд, притворяясь, будто не понял вопрос.
— Клан вряд ли примет тебя обратно.
Некоторое время он молчал, я не торопила.
— Я пятый сын у родителей, — начал он медленно. — Там и кроме меня есть кому принять наследство и позаботиться о благополучии семьи. Я отправлюсь с тобой.
— Со мной — куда?
— Во внешний мир, о котором ты говорила. Где живут другие Волки и правит Дракон, — он задумчиво смотрел — почти на меня — но взгляд ушел дальше, к самому горизонту. — Мало кому выпадает шанс увидеть героев легенд во плоти. Свой я не упущу.
Отчего мне показалось, будто за этими словами крылось что–то еще?
* * *
Мы объехали Хиресс по широкой дуге, иногда часами ожидая под воздушными щитами, пропуская отряды местной стражи. Ги–Тесах оказался достаточно умен, чтобы попытаться уничтожить меня чужими руками. Интересно, какую историю он рассказал хирессцам?
— Почему они нас не видят? — Ольф с любопытством наблюдал, как всего в двадцати шагах проезжает последний всадник. — Не видят и даже не слышат?
— Я изменила свойства воздуха, — объяснила я. — Видел когда–нибудь, как от большой жары воздух плавится и идет волнами, подобно воде?
— Конечно.
— Как в пустынях возникают миражи? Отражения городов, расположенных за несколько дневных переходов?
— Приходилось.
— Я сделала почти то же самое: переместила наши образы на много миль отсюда, оставив видимыми только траву и лес.
Ольф недоверчиво покачал головой:
— Не скажу, что стало понятнее.
Я развела руками. Что ж, я не учитель.
— Я могу стать магом? — неожиданно спросил Ольф. Я удивленно посмотрела на него:
— Если у тебя есть Сила.
— Как это узнать? — глаза юноши вспыхнули энтузиазмом неофита.
— У нас это определяют мастера, — я пожала плечами. — У вас не знаю.
— Ты не можешь?
— Нет, — получилось слишком резко; пытаясь смягчить, я объяснила: — Для этого требуются особые навыки, которых у меня нет.
— Но Ренику же ты как–то определила, — не отставал Ольф.
— Это она пришла ко мне, а не наоборот, про Дар тоже рассказала сама, — и торопливо добавила, пока Ольф не придумал задать еще какие–нибудь вопросы: — Я не мастер, даже не подмастерье, мне самой еще лет пять в ученицах ходить!
* * *
Дни казались зеркальным подобием друг друга — и первый, и второй, и третий. Хиресс был не просто городом, а целой страной, и пока что мы преодолели только половину его территории. Вечерами обходились без костров: меня грела магия, Ольфа — его вторая суть.
Ночь была как ночь. Звезды, частично закрытые облаками, как звезды. Сон как сон — обрывистые сюжеты, без всякого внутреннего плана переходящие друг в друга. А потом…
Там тоже ночь, тоже звезды. По небу ползут ленивые облака, темно–сиреневые в блеклом свете луны. Вот их очертания меняются, становятся силуэтом бегущего зверя — и возвращаются, как было. Но вокруг уже нет полей, под ногами — голая скала над морским приливом.
— Уже скоро, Райша, — доносится из пустоты знакомый шепот. — Дождись…
Я вскинулась, вскочила на ноги — и едва не упала, споткнувшись о теплый бок.
— Чтр–ро, Р-риэрь? — волчья голова поднялась, желтые глаза смотрели на меня с недоумением.
— Н-ничего, — я села на одеяло, которое третью ночь служило мне ложем. — Просто сон, Ольф. Прости, что разбудила.
Волк вновь положил морду на вытянутые передние лапы, но продолжал внимательно наблюдать.
— Спи, друг, — вновь улегшись, я подтянула под голову седло. — Завтра будет долгий день.
А у самой в сознании вновь и вновь повторялись эти слова, сказанные голосом Мервина. «Уже скоро, Райша. Дождись».
Дождись — чего?
Скоро — когда?
Могло ли быть, что Мервин действительно нашел меня, и это больше, чем просто сон? Могла ли я просто ждать? Но что с вампирами? Если знал Мервин, то знал и Дракон, а значит, заговор вампиров раскрыт, и договор, на который они вынудили меня пойти, больше не имел значения.
