— Куда ты идешь? — он поменял тему.
— У меня появилась проблема, — пояснила я терпеливо. — Вернусь, как только решу ее.
— Тогда я пойду с тобой, — в его голосе прозвучало упрямство. И впрямь, попытается пойти. Неужели в саму Бездну? Какой… преданный эль-эро. И глупый.
— Тебе нужно отдыхать и набираться сил, — сказала я ему ласково, словно ребенку. — Для смертного твои раны были серьезны. Защита кадари здесь сильна, да и страж не позволит ничему материальному причинить тебе вред.
— Райша, — Мервин посмотрел на меня с внезапной пронзительной нежностью, на которую мое смертное тело отозвалось невольной дрожью. Я никогда не видела у него такого выражения…
Таирт медленно, словно боясь спугнуть, подошел ко мне, а я стояла, не в силах отвести глаз или шевельнуться. Он обнял меня, легонько коснулся губами губ — и меня будто пронзила молния.
«Неправильная реакция» — скользнула по краю сознания трезвая мысль, но сейчас мой разум был пленником тела. А тело не чувствовало опасности. Еще один поцелуй — глубже, жестче. И шепотом, на выдохе — слово, которое я не поняла, но которое спеленало мою пробуждающуюся суть в кокон невидимой паутины, погружая в сон…
Интерлюдия 2
Мервин подхватил обмякшее тело, не давая упасть, поднял на руки. Сапфиры глаз, все еще устремленные на него, медленно теряли холод векового льда. Затрепетали и закрылись веки. Призрачный покров чуждости постепенно исчезал, возвращая Риэль реальному миру.
Девушка шевельнулась и неслышно что-то прошептала, улыбнулась сквозь наведенный сон. Можно было представить, что улыбка предназначалась ему и только ему, что даже во сне она знала, к кому прижимается так доверчиво. Можно было забыть, какому роду принадлежала эль-туань и видеть в ней только юную девушку, почти ребенка, иногда взбалмошную, иногда тщеславную, иногда наивно-доверчивую и добрую. Можно было забыть, кем были ее отец и братья. И, самое главное, можно было забыть, что именно пустило корни в ее душе и скоро, очень скоро, вырвется на волю…
Глава 5
Мне было тепло и мягко, тело утопало в пушистом мехе, но лицо чувствовало, как прохладен вокруг воздух. Не открывая глаз, я зарылась глубже, закуталась в меховое одеяло. Улыбнулась непонятно чему и вновь заснула.
Когда я проснулась в следующий раз и открыла глаза, вокруг царила темнота. Впрочем, это было нормально для сторожки, где полоумные кадари не додумались сделать окна.
Кадари…
Сторожка…
Вздрогнув, я села так резко, что перед глазами на мгновение расцвели желто-зеленые круги. Я помнила, как мы шли сюда, помнила стража, помнила тени и собственное решение уничтожить того, кто их послал. Помнила первый поцелуй, и второй, погрузивший меня в сон. Да, я прекрасно все помнила, вот только не понимала. Это больше походило на бред, чем на реальность.
Мервин! Он обязан был все мне объяснить!
Вскочив на ноги, я сделала шаг вперед и запоздало вспомнила, отчего иногда рекомендуют смотреть вниз: Мервин лежал, не касаясь меня, но рядом, и я, запнувшись, почти наступила ему на руку. Все же у таирта была хорошая реакция…
— Риэль, я не прикроватный коврик, — сообщил Мервин вежливо, садясь и рассматривая свои пальцы на предмет повреждений.
— Извини, — пробормотала я и спросила уже громче: — Что ты здесь делаешь?
— Сплю.
Исчерпывающий ответ.
— Объясняй, — я села обратно на меховое одеяло, оказавшееся шкурой неведомого зверя. — То, что со мной происходит — это результат прельщения Бездны?
Несколько мгновений таирт молчал, глядя в пустоту перед собой:
— Хотел бы я, чтоб все было так просто.
Меня пробрал озноб: если то, чем у нас пугают детей — для него просто, что тогда…? Я встряхнула головой:
— Хоть объясни толком, что такое прельщение Бездны?
Мервин пожал плечами:
— Желание туда вернуться; вновь и вновь открывать Порталы и Врата. Те, кого это затронуло, рассказывают, будто видят там бесконечное ночное небо, яркие звезды, слышат манящие голоса. И рано или поздно прельщенный решает навсегда остаться в Бездне.
Я прикусила губу — Мервин был прав, подобного со мной не происходило.
— Тогда что?
Таирт опустил голову, рассматривая собственные руки:
— Я бы очень хотел ошибиться…
— Мервин! — его недомолвки начали меня злить. В конце концов, это случилось со мной, а не с ним!
Он взглянул на меня.
— У тебя по всем признакам одержимость.
— Что?!! — я хотела вскочить на ноги, но Мервин сделал легкое движение рукой, и я вновь упала на шкуру.
— Выслушай спокойно, Райша, не перебивай.
Я попыталась разозлиться за только что наброшенную им Нить подчинения, но в душе вместо того начала расти паника. Что угодно, только не одержимость!
— В тебя вселился демон Бездны, — тем временем продолжил таирт. — Не знаю, когда именно это случилось, и где. Может быть, во время первого открытия Портала. Мне удалось его связать, но это ненадолго.
Я не слышала больше ничего, кроме гула крови в ушах. Дыхание перехватило. Под ногами вместо теплого пола словно открылась чернильная пустота, и я полетела вниз, чтобы на дне стать кровавым ошметком.
Одержимость…
Самое страшное проклятие, какое может пасть на эль-туань. Случалось это, к счастью, редко, один-два раза за жизнь поколения; но последствия, если одержимого вовремя не убивали, были сравнимы с гражданской войной.
Ладонь Мервина коснулась моей руки, и я вздрогнула так, словно он прижал каленое железо.
— Каким-то образом тебе удалось сохранить свою личность, — таирт чуть покачал головой. — Думаю, только поэтому я жив. Обычно одержимые начинают с того, что уничтожают вокруг себя всех разумных.
Я вздрогнула, вспомнив собственные мысли в тот миг, когда, после бегства тени, Мервин меня коснулся. Не будь он моим эль-эро… Хотя с какой стати это остановило демона?
— Ты должен был убить меня сразу, как только понял! — меня начал колотить озноб: страх, ярость, нарастающая безнадежность. И отчаянный крик в душе — почему я? Почему?!!
Если демон полностью овладеет мной, превратит в свою жалкую марионетку, то не только мое тело, но и душа будут осквернены и прокляты. Хозяйка Сущего не допустит меня в свое царство, не даст нового перерождения. Когда демон насытится чужой смертью и вернется в Бездну, бросив мое тело, я, Риэль, тоже уйду за Грань, стану еще одной бессмертной вечно голодной тварью с желтыми гнилушками глаз.
Я не хотела этого! Не хотела! Что угодно в этой жизни, только не такое посмертие.
