Первый прогон проходит по-настоящему хорошо. Это лучший спектакль из всех, поставленных Марком, что я видел. Он веселый, и смешной, и яркий, и преисполнен подлинной любви, что блестяще накладывается на исходный материал – а это один из лучших мюзиклов всех времен. Но Марк поставил нечто свое. Нет, наше общее. Все прекрасно поработали. Нескольких выходов недостает, смена костюмов иногда не удается, но в спектакле нет ничего такого, что нельзя было бы доработать. После обеда Марк делает свои замечания, мы еще раз смотрим некоторые сцены, а потом он отпускает нас плавать.
Когда я вхожу в бассейн, Брэд уже там и сверлит меня взглядом.
– Я не пожертвую возможностью слопать ночью эту волосатую задницу ради того, чтобы ты не чувствовал себя неудобно, оказавшись в одной палатке с Хадсоном, – запальчиво выдает он.
– Привет. Ты вылил на меня столько информации сразу.
– Хватит, Рэнди. Скажи Джорджу, что он не должен ничего менять.
Я знаю, он прав.
– А Хадсон нашел кого-нибудь, с кем может поменяться?
Брэд закатывает глаза и качает головой.
– Ты такой… Тебе действительно надо поговорить с ним. Просто… не меняйся палатками. Я и в самом деле хочу…
– Ты уже все объяснил мне.
– Эй, только вот не надо кинкшейминга.
– Ты прав. Я буду… жить в одной палатке с Хадсоном. И надеюсь, вы с Джорджем как следует развлечетесь.
– Да уж. Он абсолютно в моем вкусе, и я не могу дождаться, когда мои ноги окажутся в воздухе, а он тем временем будет трахать…
– Тебе так хочется поделиться этим, да?
– Прости. Я просто с нетерпением жду этого.
Я смеюсь:
– Все это хорошо, но Джордж мне как брат.
– О. Ага. Прости. Спасибо, что не дергаешься из-за моего отношения к Джорджу. И просто… послушай, Хадсон тоже расстроен. Он неплохой парень. И ты основательно заморочил ему голову, взбаламутил его видение мира. Но… думаю, он нуждался в этом. А сейчас он растерян, а ты оставил его и… – Он прислоняется к стенке бассейна рядом со мной.
– Я не собираюсь помогать ему. Он не хочет этого от меня.
– Ты уверен?
– Он сказал одну вещь…
– Знаю. И я сказал ему, что он поступил нехорошо, хотя он сам уже понимает это. И он хочет извиниться. Правда, хочет. И ты должен позволить ему сделать это.
– Почему?
– Потому что у тебя тоже рыльце в пуху, Дал. Вы оба напортачили.
Скрещиваю руки на груди. Может, он и прав. Но я делал то, что делал, ради любви. Хадсон же не имеет права сказать так о себе.
– И что хорошего можно ждать от такого разговора?
– А какой от него может быть вред?
– Какой от чего вред? – Джордж плюхается в воду рядом с Брэдом.
– По всей видимости, вред будет нанесен заду Брэда из-за того, что ты его трахнешь…
– Эй, – перебивает меня Брэд. – Хватит. Ты сам только что сказал, что я не должен так говорить о нем, потому что он тебе как брат родной.
– Да, не должен. Но я все равно буду дразнить тебя. Знаешь, Джордж, он уже составил расписание на две ночи похода. У вас будут двадцать три минуты в позе шесть-девять…
Брэд обдает меня водой, я смеюсь и плыву прочь он них. Они гонятся за мной, по-прежнему брызгаясь, пока мне на помощь не приходит Эшли, и тогда в бассейне разворачиваются широкомасштабные боевые действия – мы все отчаянно окатываем друг друга водой, пока спасатель не дует в свисток.
– Значит, я не должен меняться с тобой? – спрашивает Джордж, когда мы усаживаемся на край бассейна.
– Нет. У меня все будет хорошо. Тебе следует… познакомиться с планами Брэда.
– Да, я намереваюсь сделать это. А как ты думаешь, чем займетесь вы с Хадсоном?
– Не знаю. Может, попробуем поговорить. Может, просто поссоримся. Может, будем молча лежать и спать. Или в самый последний момент все же обменяемся с кем-то. Но это не конец света, и я не должен лишать вас обоюдного удовольствия ради собственного удобства.
– Спасибо, дорогой. Ты же знаешь, я бы поменялся, если бы это было необходимо.
– Знаю. Спасибо.
Джордж прыгает обратно в бассейн, и я смотрю, как они с Брэдом ныряют, чтобы украдкой поцеловаться. Еще я вижу Хадсона, он тоже смотрит на них, а затем переводит взгляд на меня. Он пытается улыбнуться, но выглядит каким-то испуганным. Я изучаю свои ногти. Лак, которым я покрасил их для цветовых войн, облупился. Надо нанести новый слой.
Я ныряю в бассейн.
* * *
Мало кто из нас действительно наслаждается походами на каноэ. Они похожи скорее на работу, а не на развлечение. После обеда мы все идем к лодочной станции, садимся в лодки и гребем вверх по реке в течение где-то часа к небольшому острову, на котором ставим палатки, и живем в них с двумя ночевками, прежде чем пуститься в обратный путь. Гребля, разжигание костра, установка палаток, готовка (с грехом пополам). Это курс по выживанию, а не приятное времяпрепровождение. Может, Джоан считает, что это сослужит нам хорошую службу, если мы сбежим и будем прятаться в лесу, а сбегать нам придется от конверсионного лагеря или же такого гетеросексуального общества, где подобные лагеря обязательны. А может, ей просто хочется отдохнуть на выходных – в походы она с нами не ходит. Руководитель походов у нас Конни, она призывает нас петь (Марк нехотя присоединяется к нам, а Кристал играет на гитаре), учит ставить палатки, рыть углубления для костров. Карл водит всех в лес искать подножный корм – ягоды и грибы. Мы плаваем в реке. Все это ОЧЕНЬ грязные занятия. И не в веселом смысле слова. Ну… жизнь в палатках в отсутствие вожатых делает их грязными и в веселом смысле, но это при условии, что ты делишь палатку с подходящим человеком, а я не могу похвастаться этим.
Конни говорит, что выходные в лесу передают самую суть лагеря. Я же считаю, что суть лагеря – это возможность быть рядом с лесом, чтобы наслаждаться им, но не жить в нем.
– Мне не нравятся эти облака, – тревожится Эшли, когда мы гребем к острову. В каждой лодке по три человека, так что, вполне естественно, Джордж, Эшли и я плывем вместе. Джордж рулит сзади, а я сижу впереди. Смотрю на облака, о которых говорит Эшли, и мне они тоже не нравятся. Они большие и низкие, и конца им не видно.
– А я-то думал, мы сыты дождем по горло. – Джордж прихлопывает комара, сидящего у него на шее.
– Мне кажется, мы плывем за ним, – полагает Эшли. – Это тот же самый дождь.
Мы стонем в унисон. Только одним прежним летом мы попали во время похода на каноэ под дождь, но он основательно испортил нам все дело. Ненадежный навес над огнем, позволяющий дыму проникать повсюду, никаких вылазок в лес, никаких ягод и грибов, никакого плавания. Мы сидели в палатках или давились дымом, пытаясь спеть под руководством кашляющей Кристал The Rainbow Connection. По крайней мере, так было в прошлый раз.
