– Спасибо, – повторяю я.
– Мы всегда помогаем друг другу, – отзывается он.
– О’кей, – говорит Конни. – Следующим будет… Брэд, ты как?
– Ага. В первый раз у меня ничего не получилось.
– Вот именно. Так что вперед!
Я занимаю место в цепочке ребят, а Брэд становится на канат и пытается обрести равновесие. Он смотрит на ноги, делает один шаг, чуть не падает, и его подхватывают сразу несколько пар рук.
– Смотри вперед, – подсказываю я. – На другой конец каната.
Брэд поднимает голову и делает второй шаг. Он еще несколько раз ошибается, но все же не падает, потому что его ловят. Он доходит до конца каната и с облегчением вздыхает. Мы опять аплодируем.
– Высоким мальчикам приходится труднее, – объясняет Конни. – Нужно почувствовать, где у тебя центр тяжести. – Брэд кивает. – А ты дал Брэду хороший совет, Дал.
– Спасибо, – уже в который раз говорю я и вытягиваю руки, чтобы страховать следующего «канатоходца».
– Джейн, давай теперь ты.
Итак, я не справился с шиной, но по-прежнему нравлюсь Хадсону, а может, теперь и Конни? Может, мой план не только сработает, но благодаря ему я заслужу уважение многих людей? Может, все эти спортсмены станут моими друзьями? Вот смеху-то будет.
Двенадцать
После занятий на свежем воздухе мы переместились в бассейн, где инструктор проверил, как мы плаваем, и разделил на группы – грустно, но я не попал в одну группу с Хадсоном. Потом пришло время обеда. Мы с Хадсоном направляемся в столовую вместе – за руки не держимся, но идем ближе друг к другу, чем просто приятели, – и тут я замечаю Джорджа и Эшли и подхожу к ним.
– Малыш, ты не хочешь сесть рядом с теми, кто был на полосе препятствий? – спрашивает Хадсон.
– У моих сегодня было прослушивание, – сообщаю я ему, – и я хочу знать, как оно прошло.
– О’кей, это уважительная причина, – соглашается он. Тем временем идущий с нами Брэд резко меняет направление и быстро устремляется прямо к Джорджу. Хадсон смеется:
– Могу поклясться, Брэд не часто западает на кого-то, но если такое случается, то создается впечатление, что он буквально не находит себе места. И ведет себя прямо как щенок, я хочу сказать, щенок-кобелек.
– Однако все это очень мило, – говорю я, глядя, как Брэд садится рядом с Джорджем. Джордж улыбается ему.
– Думаю, мы с тобой тоже смахиваем на таких щенков. – Хадсон берет мою руку в свою, я улыбаюсь ему и сажусь напротив Джорджа и рядом с Эшли.
– Ну? Как оно было? – не терпится узнать мне.
– Я пел «Позвольте мне быть вашей звездой» из вымышленного мюзикла «Бомба» из телешоу «Смэш» и попал в яблочко, – рассказывает Джордж.
– Точно-точно, – кивает Эшли. – Ему аплодировали.
– Боюсь, он в конце концов получит роль Роуз, – жалуется сидящая по другую сторону от Эшли Паз. И, что интересно, они устроились очень близко друг от друга. Паз прикольная, она дружит с нами, ее койка над койкой Джорджа, а теперь вот она сидит с нами в столовой… Я смотрю на них, а затем перевожу взгляд на Джорджа, тот слегка пожимает плечами.
– Я хочу сыграть Ким, – доводит до всеобщего сведения он. – Но не знаю, справлюсь ли с танцами. А Ким – танцевальная роль.
– Танцевальная роль? – наклоняется ко мне Хадсон.
– Значит, этот персонаж много танцует, – объясняю я. – То есть в мюзикле танцуют все персонажи, но Ким исполняет соло под одну из песен и, кроме того, танцует и в других…
– Ты так хорошо знаком с этим мюзиклом? – удивляется Хадсон.
– Дорогой, это же классика, – встревает Джордж. – Еще есть такое кино, и там все то же самое, кроме идиотской истории с черепахой. Поищи на Нетфликсе, когда окажешься дома.
– А, о’кей, – смущается Хадсон.
– Это хороший фильм, – подтверждаю я без особого энтузиазма, помня о том, что Хадсону нет дела до мюзиклов.
– Конечно. – Он смотрит на меня прищуренными глазами, и я не понимаю, что это может означать.
– Готов держать пари, что ты – прекрасный танцор, – льстит Брэд Джорджу.
– Я хорошо владею своим телом, – хлопает ресницами Джордж, а потом хмурится: – Но это не одно и то же. Я умудрился кое в чем напортачить.
– Эй, выбрось это из головы, – прошу его я. – Что сделано, то сделано. И ты же сам сказал, что пел просто обалденно. Марк прекрасно знает, на что ты способен.
– Ага. Спасибо тебе, дорогой. Мне уже гораздо лучше.
– А как ты? – обращаюсь я к Эшли.
– У них появились новые осветительные приборы. Марк показал всем схемы, и в этом году они смотрятся прикольно. Есть надежда, что я опять стану главным осветителем. Поживем – увидим.
– Ты всегда офигенно ставишь свет, – заверяет ее Паз.
Эшли поворачивается ко мне, так что Паз больше не видит ее лица, и таращит на меня глаза. Я улыбаюсь и киваю. Она опасливо хмурится.
– Ну, как я понимаю, вы, ребята, старые друзья. И ты, Дал, не похож на новичка, – выдает вдруг Хадсон.
Все на мгновение замолкают.
– А. Ну… – тяну я. Мой мозг стремительно отметает одну ложь за другой, и я пытаюсь придумать подходящий ответ, который отвлек бы его от подобных мыслей. Может, просто поцеловать его? В кино это срабатывает. Да и мне будет приятно.
– Да, это так, – опережает меня Джордж. – Мы общаемся онлайн. Я много чего рассказал ему о лагере.
– О! – восклицает Хадсон. – Так вы состоите в какой-то группе для «вышедших из шкафа»?
– Ага. – Я благодарен Джорджу за то, что он спасает положение. – Джордж действительно очень помог мне.
– Ну что ж, я рад этому. – Хадсон стукает кулаком по кулаку Джорджа. – Ты хороший наставник, чувак.
Джордж с подозрением смотрит на свой кулак, а потом похлопывает по нему, будто гладит мокрую собаку.
– Я вообще восхитителен, – говорит он.
Тут начинают передавать большие тарелки с едой, мы накладываем себе пасту с консервированным томатным соусом и тертым сыром и начинаем жадно поглощать ее. После испытания, которому я подвергся утром, я умираю с голоду. По мере того как едим, мы разбиваемся на пары – Брэд и Джордж флиртуют, причем Джорджу удается сохранять дистанцию между ними. Паз болтает с Эшли, которую, похоже, приводит в большое смятение то, что кому-то хочется это делать. А Хадсон разговаривает со мной. Большей частью о полосе препятствий, о том, как прыгать через шину – тут нужно главным образом следить за своими коленями, – и о яме: здесь тоже многое зависит от колен, и, кроме того, за веревку следует ухватиться раньше, чем ты думаешь, что это пора сделать. Я то и дело киваю и рассказываю о своих впечатлениях от полосы, и наши с Хадсоном бедра все время тесно соприкасаются, и он улыбается мне, а это – именно то, чего я так отчаянно хотел последние четыре года.
