Ровно в восемь под аромат поджаренного с морской солью стейка открывается дверь.
– Добрый вечер, сэр, ваш ужин готов, – не поворачиваясь, без всяких эмоций произношу.
– Тьяго…
– Как вы и любите, только соль, но я позволил себе замариновать мясо в пиве и луке. Это сделало его мягче и сочнее. Да и какая разница, под какую еду надираться в задницу, правда? Надеюсь, вам понравится. Приятного аппетита, сэр. – Ставлю на стол бокал с виски, а затем ужин.
– Блять, ты издеваешься? Мне твой характер на хрен не сдался! Я…
Резко вскидываю голову, и злость затмевает разум.
– Сэр, я не понимаю, о чём вы говорите. Ваш ужин готов. Одежду я забрал из химчистки. Она уже развешена в шкафу. Полы помыты. Как только вы завершите свой ужин, я вернусь и всё приберу, пока вы будете отдыхать. Это то, что прописано в контракте. В нашем с вами контракте, а остальное вас не касается. Хорошего вечера, сэр, – буквально выплёвываю каждое слово и прохожу мимо Дугласа.
– Тьяго!
– Отвали от меня. Не смей ко мне приближаться, ясно? Не притрагивайся ко мне. Никогда. Неделя. Ещё семь дней вытерплю, чтобы ты и твоя семья убедились, что никакой угрозы для вас я не представляю. Всё наоборот, это вы угроза для меня и моей жизни. Вы взяли меня в оборот и наслаждаетесь тем, что я умираю рядом с тобой. Надеюсь, это смешно, но я посмеюсь в другой раз, хорошо? Сегодня у меня нет настроения для веселья. Я буду улыбаться, когда закрою за собой дверь и попрощаюсь с тобой навсегда. А пока дай мне выжить рядом с тобой ещё семь дней без каких-либо попыток с твоей стороны прикоснуться ко мне. Меня вырвало сегодня из-за тебя. Из-за тебя и твоего отношения ко мне я чувствую себя грязным, уродливым и вонючим, каким ты меня и видишь. Ты ломаешь меня, но я не дам тебе того, что ты хочешь, Дуглас. Я не твоя игрушка, не твой зверёк, а человек, которому с этой минуты на тебя наплевать. Тебя для меня не существует, и я засуну подальше свои чувства. Я их переживу. Мне не впервой мириться с тем, что мне попадаются только мудаки, которые никогда не увидят во мне живого человека с любящим сердцем. На этом всё, Дуглас. Отныне любой разговор с тобой сводится только к официальным просьбам, касающимся моей работы здесь. Ты мой работодатель. Я твоя прислуга. Ни больше, ни меньше. – Закрываю за собой дверь в комнату и прижимаюсь к ней.
Легче не стало. Ещё хуже. Главное, не расплакаться, как слюнтяю. А глаза-то горят. Их сводит от сухости и огня внутри.
Подхожу к окну и обнимаю себя руками. Мне так противно. Сейчас меня ещё больше злит то, что не Мартин стал лишним, а им до сих пор считают меня. Да, может быть, я слишком эмоционально и болезненно всё воспринимаю, но это моя любовь. Я так люблю человека и боюсь его потерять. Боюсь конкуренции, потому что понимаю, что никогда мне не выиграть в схватке с Мартином.
Я выжидаю час, чтобы выйти из спальни. Дугласа нет, но точно знаю, что он в квартире. Я чувствую его присутствие где-то рядом.
Он ничего не ел. Всё осталось так же, как и было. Даже виски не выпил. А с ним пил. Боже, меня это сильно задевает. Очень.
Раскладываю еду по контейнерам, выпиваю бокал воды, и слабость наваливается на меня. Я чересчур сильно переживаю из-за Дугласа. Так нельзя. Это я виноват. Впустил его в сердце, так будь добр, теперь живи с этим. Дурак.
Прибираюсь в кухне и выключаю свет. Дуглас так и не вышел из своей спальни.
Этой ночью я сплю, но просыпаюсь весь мокрый от пота, хоть выжимай. Озноб не проходит, и мне кажется, что у меня поднялась температура. Но я не даю себе поблажки. Меняю простыни, моюсь и выхожу готовить завтрак.
Меня мутит от одного вида еды, но я упрямо жарю глазунью, готовлю лёгкий салат и делаю пару тостов. Расставляю всё на столе. В этот момент появляется Дуглас. Я не смотрю на него.
– Доброе утро, сэр. Вы желаете кофе или чай? – безынтересно спрашиваю, раскладывая приборы.
– Ты выглядишь ужасно, Тьяго. Долго будешь хернёй маяться? – фыркает он.
– Сэр, кофе, как обычно. Я понял. – Быстро вытираю пот, скопившийся над губой, и нажимаю кнопку на кофеварке.
У меня дрожат ноги. Слабость сильнее долбит по телу. Чёрт. Держусь за столешницу и дышу глубже.
Ставлю кружку перед Дугласом, но моя рука слишком сильно дрожит, и чёртов кофе проливается на пальцы и стол.
– Простите, сэр, я сейчас сделаю новый, – тихо говорю и сжимаю губы от ожога на пальцах. Чёрт! Больно!
– Тьяго, хватит. Что ты хочешь мне всем этим сказать? Что я мудак? Я знаю. Что я…
– Приношу свои извинения, сэр, за недоразумение. Кофе будет через пять минут. Я сейчас вернусь. А пока чай. – Заварочный чайник и кипяток мне удаётся поставить на стол, как и чистую кружку.
Меня тошнит. Ужасно тошнит.
Несусь к себе и сажусь на пол, пытаясь привести желудок в норму. От страха меня обычно именно так и трясёт. Когда Орландо напал на меня… в последний раз, то меня тоже рвало. Прямо там, пока он насиловал меня. Меня рвало кровью и съеденным ужином. И потом тоже рвало, когда видел его поблизости. Меня рвало и после того, как сбежал в ночь смерти родителей. Меня всегда рвёт, когда мне страшно. Меня сильно тошнит, когда я боюсь. Теперь настал черёд так реагировать и на Дугласа. Боже мой… мне плохо. Мне очень душно.
Неожиданно меня обхватывают сильные руки и прижимают к себе.
– Не трогай… Дуглас, не трогай меня, – шепчу. Облизываю сухие губы.
– Успокойся. Тьяго, прекрати. Ты весь горишь. У тебя температура. Успокойся и не дёргайся. – Дуглас сильнее прижимает меня к себе. Его губы касаются моего лба. Сухо всхлипываю.
– Блять, Тьяго, ты вирус где-то подхватил. Тебе нужно к врачу. У тебя жар…
– Нет, нет… со мной всё хорошо. Просто уйди… не трогай меня… уйди. – Мотаю головой и отталкиваю его. Ползу по полу, потому что идти не могу. Мой взгляд расфокусирован. Лбом бьюсь о стену и скулю, прижимая ладонь к месту удара.
– Тьяго, хватит. Всё. Осточертело. В кровать, быстро. Быстро, я сказал. Придурок ранимый. Я с тобой, слышал? Мне насрать, сколько там дней по контракту осталось, ты остаёшься со мной, – рычит Дуглас, поднимая меня, и тащит в кровать. Бросает туда, а меня трясёт, да ещё и лоб от удара болит.
– Всё. Всё, тигрёнок, всё. Успокойся. Ты доводишь себя. Я этого не стою. – Он забирается на кровать и ложится рядом. Его парфюм сейчас ужасно вонюч для меня. Но я утыкаюсь носом ему в шею, позволяя обнять себя.
– Я люблю тебя… Дуглас, я люблю тебя, и мне плохо… я… боюсь тебя потерять. Я никого так не любил в своей жизни… я боюсь, что ты никогда не выберешь меня. Я боюсь… меня тошнит, когда я боюсь чего-то. Они умирали… он насиловал… я…
– Я здесь. Тише, тише, тигрёнок мой. Тише. Я рядом с тобой. Я рядом. Поспи немного. Отдохни.
Он шепчет разные слова. Всё подряд, и это убаюкивает. Это наваливается на меня тяжёлым и мрачным сном, в котором я не могу ни за что зацепиться и от этого падаю вниз. Мне больно. Страшно. Одиноко. В этой темноте так душно.
